Цари-самозванцы в России: сколько их было. Самозванцы русской истории Появление самозванцев на Руси

11 декабря 1610 года был убит Лжедмитрий II - самозванец неизвестного происхождения, тушинский вор. Это событие-еще один повод вспомнить, что в этом году мы празднуем 400-летие преодоление смуты и предложить вашему вниманию обзор памятных мест Москвы и Подмосковья, связанных с хроникой Смутного времени.

В Москве юбилей окончания Смуты отпраздновали открытием памятника у Ростокинского акведука, на месте лагеря бойцов Второго ополчения. Однако, в центре столицы нет ни пяди земли, не залитой по щиколотку русской кровью в годы Смутного времени.

Как известно, поводом для тотальных усобиц, растянувшихся на десятилетия, стала загадочная гибель наследника трона. Младший сын Ивана Грозного, восьмилетний царевич Дмитрий, погиб в городе Угличе 15 мая 1591 года. Смерть царевича стала настоящим проклятьем России. Детективы последующих веков многажды разбирали обстоятельства угличского дела и пришли к более-менее единодушному заключению, что царевич погиб в результате несчастного случая. Годунов в данном случае оказался не виновен. Тем не менее, в фундамент интриги Смутного времени положено предполагаемое детоубийство.

В 1604 году, на волне наводнивших страну слухов о том, что царевич жив, в Россию вторгается польско-казачье войско Лжедмитрия Первого (он же Григорий Отрепьев). Весной 1605-го, в разгар войны, умирает царь Борис Годунов, и армия немедленно берет сторону Лжедмитрия. Самозванец радостно входит в Москву.

Географическая отправная точка всех несчастий — Президентский корпус Кремля , вернее, стоявший на его месте Чудов монастырь, беглым монахом которого, вероятно, являлся Отрепьев. Григорий начал отождествлять себя с последним Рюриковичем в 1603 году, будучи с неофициальным визитом в Польше. Отождествлял, как видно, успешно — не прошло и двух лет, как он уже прибыл в Москву, наследовать престол.

Прибыл он с юга, из Серпухова, поэтому первыми его встретили Серпуховские ворота. Очевидец описывал это судьбоносное событие так: «В тот день можно было видеть многих отважных героев, большую пышность и роскошь. Длинные широкие улицы были так полны народу, что ни клочка земли не видать было. Крыши домов, а также колоколен и торговых рядов были так полны людьми, что издали казалось, что это роятся пчелы».

Описываемая длинная улица — Ордынка . Процессия переходит реку по тогда еще наплавному Москворецкому мосту и через Водяные ворота Китай-города въезжает на Васильевский спуск . В этот миг «поднялся сильный вихрь, и, хотя в остальном стояла хорошая погода, ветер так погнал пыль, что невозможно было открыть глаза. …». Следующей весной, при въезде в Москву Марины Мнишек, по дороге с Никитской к Воскресенскому мосту пыльное знамение повторилось вновь.

Через 11 месяцев в Москве вспыхнет бунт, Лжедмитрий будет убит и объявлен своевременно выявленным антихристом. Но эти одиннадцать московских месяцев были для Лжедмитрия славным временем — короновался, женился на польской барыне Маринке, построил себе в Кремле роскошный дворец «на польский манер». А в России такого не прощают: «Войско бунтует, говорят, царь — ненастоящий!».

По городу ходили слухи о мятеже, готовящимся братьями Шуйскими, но Лжедмитрий не придавал им должного значения. Лишь услыхав на рассвете вопли кровожадной толпы, Гришка выпрыгнул в окно второго этажа. Этажи тогда были не чета нынешним — расшибся, повредил ногу. Это произошло на южном склоне Боровицкого холма, ниже нынешнего Большого дворца — здесь находился Запасный дворец, на сводах которого самозванец и выстроил свои хоромы, в народе прозванные Блудничьими.

Стрельцы быстро проводили его на боярский суд, к руинам разрушенного Лжедмитрием жилого Годуновского терема (судя по всему, сейчас это огороженный проезд между БКД и Оружейной палатой). Суд был скор: единогласно постановили, что Гришка «осмелился присвоить себе царство, самое могущественное в мире христианском». Приговор высокородные судьи исполнили сами: боярин Волохин выстрелил из лука, остальные добили мечами. Привязав тело веревкой за шею, поволокли на Торг, Красную площадь .

Лагерь в Тушино просуществовал почти два года и был полноценным городом, с надежным бревенчатым острогом и глубокими рвами, с площадями и улицами — предполагают, что размерами он был почти равен Кремлю. Тушинские краеведы до сих пор спорят о его точном местонахождении. Археологи работали здесь только однажды, в 1898 году, при строительстве Рижской железной дороги. Наверняка можно говорить о том, что сейчас на месте «теневой столицы» Смутного времени находится 15-й автобусный парк. Но может статься, что над ее останками воздвигся и хлебобулочный комбинат, и 13-й микрорайон Тушино, и окружной центр кинологической службы МВД, и даже ручная автомойка. Очень обидно, что исторические адреса такого уровня не то что не обозначены, но даже толком не локализованы на карте современного города.

Интересно, что Марина Мнишек долго не хотела вступать в стан Лжедмитрия II, а ее отец, Юрий Мнишек согласился признать его своим зятем, только получив от него 30 тыс. руб. и Северское княжество с 14 городами.

В сентябре 1608 года началась осада Троице-Сергиева монастыря. Троицкая лавра по своему богатству и великолепию была одним из первых монастырей в России. И поляки рассчитывали неплохо поживиться, разграбив такой богатый монастырь. Оборона Троице-Сергиева монастыря является одной из самых героических страниц в истории Смутного времени. Польские полководцы Ян Сапега и Александр Лисовский привели к Троице из лагеря “тушинского вора” 15 тысяч польских ратников с несколькими десятками осадных орудий. За крепкими стенами монастыря оборону держали крестьяне из окрестных сел и деревень, местные иноки и монастырские слуги - всего около 2500 человек. Большая их часть впервые взяла в руки оружие. Несмотря на это, оборона монастыря длилась с 23 сентября 1608 года до 12 января 1620 года.

28 февраля 1609 года, в надежде переломить ситуацию в свою пользу, Василий Шуйский заключает с Швецией Выборгский договор, согласно которому в обмен на территории современной Ленинградской области он получает помощь шведского 15-ти тысячного экспедиционного корпуса. Вступление в конфликт регулярных шведских войск вызвало возмущение польской короны, которая летом 1609 года открыто объявила войну Василию Шуйскому. Неожиданный союзник, тем не менее не помог Лжедмитрию II, так как польские офицеры повстанцев начали присягать польскому королю. Тушинский лагерь распался, а Лжедмитрий II в декабре 1609 года бежал в Калугу.

И вот на Москву двинулось войско польского короля Сигизмунда. Измученная столица соглашается променять Шуйского на мир с Польшей, низлагает его, и 27 августа присягает на верность польскому королевичу Владиславу. Результатом всего этого хаоса стало бархатное покорение города Речью Посполитой. Поляки снова вошли в Кремль — на этот раз без единого выстрела. Однако Москва скоро об этом пожалела.

Поляки принялись грабить, разорять храмы, насиловать женщин. Впрочем, до полного беспредела обычно не доходило, беспредельщики наказывались со всей строгостью. Вот, например, картинка, навевающая сложные исторические ассоциации: некто дворянин Блинский, напившись пьян, открыл стрельбу по иконе Богородицы у Сретенских ворот. Московиты возмутились и стали яростно жаловаться польской администрации. Во избежание развития скандала, трагически протрезвевшего Блинского «привели к упомянутым воротам, отрубили на плахе обе руки и прибили их к стене под образом святой Марии, потом провели его через эти же ворота и сожгли в пепел на площади…». Речь идет, кстати, о той площади , где теперь стоит памятник Крупской .

Между тем осенью 1610 года пришли новости о Лжедмитрии II. У касимовского хана Ураз-Мухаммеда и Лжедмитрия случился конфликт. За касимовского правителя вступился его родственник, начальник стражи Лжедмитрия, крещёный татарин Пётр Урусов. Хан был убит, а Урусов посажен на 6 недель в тюрьму, по выходу из которой, однако, был восстановлен в должности.

Во время одной из прогулок Лжедмитрия за пределы Калуги, воспользовавшись тем, что с Лжедмитрием была татарская стража и лишь несколько бояр, Пётр Урусов отомстил Лжедмитрию — «прискакав к саням на коне, рассек царя саблей, а младший брат его отсек царю руку». Место захоронения Лжедмитрия неизвестно. Существует версия, что его останки находятся в Калужской церкви.

Тем временем патриарх Гермоген освободил народ от присяги польскому королю, инициированной боярами — в воздухе пахло грозою. Поводом для кровопролития послужила ссора между поляками и москалями, произошедшая в марте 1611-го, на пресловутой Болотной площади . Город вскипел, интервенты выскочили из Кремля и порубили еще около 7000 горожан. Как писали позже поляки: «без согласия богатых хороших людей было учинено восстание глупыми и пьяными холопами».

«Глупые холопы» рыли рвы и ставили баррикады, польская конница не могла пробиться на Покровку , Москва была зажжена в шести местах и выгорела «от Арбата до Кулишек»: «Пожар был так лют, а горевшие домы имели такой страшный вид и такое испускали зловоние, что Москву можно было уподобить только аду». Улицы и базар (Красная площадь) «были устланы мертвыми, так что негде было ступить».

Вся Москва была опустошена, «и был плач, рыдание велие и вопль мног». Но к городу уже подходило ополчение Прокопия Ляпунова, некогда переметнувшегося от Болотникова к Шуйским. Закипели уличные бои, а на Лубянке (против «Седьмого континента») занял оборону князь Пожарский. Занял прямо у ворот собственного двора — нынешний бесхозный №14. Этот дом (одновременно один из главных адресов Москвы 1812-го) встретил двойной юбилей, осыпаясь фасадами, затянутыми в строительную сетку. Он еще не был предметом профессионального изучения, поэтому неизвестно, что в нем сохранилось от самого Пожарского. Но есть данные, что в левой части дома таятся некие древние части.

В 1611-12 годах Москва была сплошным полем боя. Собственно, от города мало что оставалось: поляки удерживали Кремль и Китай-город, а вокруг простирались «грязь и пепел», средь которых торчали остовы погорелых и разграбленных храмов (сейчас в Белом городе сохранились четыре из них). Основной удар приняли городские стены, тогда завязанные в единый оборонный узел — верхом можно было пройти от Кремля вдоль всего (нынешнего) Бульварного кольца. По ночам русские делали вылазки, шепотом подтаскивали приставные лестницы, забрасывались на стены под огнем мушкетеров. Археологи закладывали немногочисленные шурфы в бывшем китайгородском рву у Политехнического музея — говорят, что он по сю пору полон оружием и доспехами.

По нескольку раз переходили из рук в руки многие башни и ворота Белого города, а Семиверхую башню, стоявшую на углу набережной и Соймоновского проезда, поляки неспроста прозвали Чертовой кухней: москвичи подожгли ее пороховой погреб, когда в башне находилось 300 оборонявшихся поляков. «Пламя охватило все здание, оставалось одно средство: спускаться по веревке к реке. Хотя и там смерть была перед глазами, ибо лишь кто спускался на землю, москвитяне тотчас рассекали его, но наши хотели лучше умереть под саблею, чем в огне».

Все могло бы закончиться в 1611-м — победа первых народных ополченцев казалась близкой. Но все рухнуло из-за свары руководителей, Ляпунов был убит. Лишь в августе следующего, 1612 года к городу подошло Второе ополчение князя Пожарского. Ставкой князя стал острог на Остоженке , у церкви Ильи Обыденного. На помощь осажденным подоспел пан Ходкевич, встретившийся с Пожарским за Арбатскими воротами. Это была не просто стычка, но долгая, семичасовая битва с конницей и рукопашной… Многие ли москвичи и гости столицы, проходящие Арбатом , памятуют, что он — суть еще одно поле русской славы?

Несколько дней бои шли по всему городу: немало героев полегло на Пушкинской площади, ареной ожесточенных сражений стали укрепленные остроги на Балчуге , а также в окрестностях Климентовского переулка (вероятно, каменные ядра, найденные в Кадашах и хранящиеся теперь в притворе Воскресенской церкви, являются артефактами того времени).

В итоге русские выжгли принадлежавший врагам Китай-город, «кинув извне огненный снаряд», и заперли поляков в кремлевских стенах. Осада продолжалась до конца октября. Поляки отказывались сдаваться и сдавать награбленное, а голод тем временем стал чудовищным. Сидели, обложившись сокровищами царей, палили по русским из мушкетов крупным жемчугом, но — «хотя золото и драгоценные камни имеют замечательные свойства, они не могут насытить голодный желудок».

Результат очевиден: поляки подписали капитуляцию.Но это, к сожалению, был еще не конец. Смутное время на то и смутное, что до сих пор непонятно, какой год или событие считать его окончанием. Интересно, что 1612-й как окончательный и победный никто, кроме официальных лиц, всерьез не рассматривает: 4 ноября 1612 года Второе народное ополчение освободило только Москву и прилегающие территории. Чехарда царей и претендентов прекратилась в 1613-м избранием на царство Михаила Романова.

Но поляки и литовцы продолжали разорять русские земли до 1618 года, когда обескровленная Русь была вынуждена принять унизительные условия Деулинского перемирия с Речью Посполитой — именно по этому договору к полякам отошел, например, Смоленск. Территории, потерянные Россией в результате событий Смутного времени, удалось вернуть только в середине XVII века, да и то «повезло» — Польша, втянутая в европейскую Тридцатилетнюю войну, не смогла удержать «русский трофей».

В Подмосковье также есть немало мест связанных с любопытной историей Смутных лет.

Коломна

В конце 1609 года пособники Лжедмитрия II и польский отряд под предводительством Лисовского взяли Коломну приступом, но направленный в Коломну Василием Шуйским в качестве воеводы Иван Матвеевич Бутурлин разгромил отряд Лисовского, занял город, начал его активно укреплять и запасать продовольствие для Москвы. Попытки самозванца склонить коломенцев на свою сторону оказались неудачными, горожане хранили верность Василию Шуйскому. Попытки взять город силой, тоже не удались. Коломенский кремль укрепленный Бутурлиным был неприступен. Одна только Коломенская башня целой крепости стоила.

Это одна из красивейших башен, дошедшая до наших дней. И названий у нее несколько. На планах она именуется и Коломенской, и Круглой, и Маринкиной. Параметры башни внушительны. Это двадцатигранный столп, высота которого 31 метр, а диаметр 11 метров. Настилом из деревянных полов башня была разделена на 8 этажей. Верхняя часть, украшенная зубцами, похожа на корону, венчающую голову царицы.

Это угловая башня и она имеет очень толстые стены, внутри которых проходят кирпичные лестницы. Внизу толщина стен доходит до 4,5 метров, а вверху равняется почти 3 метрам. По кирпичному телу башни расположены 27 окон-бойниц. Благодаря тому, что они располагаются в шахматном порядке, защитники могли держать здесь круговую оборону. Коломенская - ее официальное название, а в народе ее именовали - Маринкиной. Это название связано с Мариной Мнишек.

По одной из легенд, бытующих в городе, Марина Мнишек, умея колдовать, обернулась сорокой и улетела через окно - бойницу. Согласно другой легенде - Марина умерла, прикованная к стене, в тоске по воле. Однако обе легенды опровергаются историками. Да дело - то, впрочем, не в том, подтверждается ли эта легенда или нет, а в метком названии башни. Коломенцы, много пережившие в период Смутного времени, назвали башню не Марининой, а презрительно - Маринкиной, выразив в этом названии свое отношение к этой женщине - авантюристке и несостоявшейся правительнице России.

Ашукино

22 сентября 2012 года на кладбище сельского поселения Ашукино Пушкинского района Подмосковья был открыт необычный памятник в виде 6-метрового позолоченного креста, установленного на каменной голгофе. Он воздвигнут в честь малоизвестного исторического события, которое произошло на этом месте более 400 лет назад.

Как свидетельствуют архивные документы и исторические хроники, вблизи деревень Рахманцево и Сваробино (на месте нынешнего поселения Ашукино) в этот день в 1608 году состоялся кровопролитный бой между польским отрядом гетмана Яна Сапеги и русскими правительственными войсками под командованием Ивана Шуйского - брата царя. Поляки шли, чтобы взять Троице-Сергиеву Лавру, которая являлась душой надломленного, но не покорённого русского народа.

Характерно, что в Москву поляки вошли без боя, а вот под стенами Лавры им пришлось столкнуться с необычайно ожесточённым сопротивлением. Перед русскими стояла задача - не допустить выхода противника к монастырю. Но удача в тот день была на стороне противника. Дважды отбивали наши воины атаки поляков. В третью, самую ожесточённую, приунывших панов повёл вперёд сам раненый в лицо гетман. И тогда наши, не выдержав бешеного натиска противника, дрогнули и побежали.

Увы, это тоже часть нашей истории, которую необходимо знать. Победа над оккупантами придёт позже. После безуспешной 12-месячной осады Лавры, после пламенных посланий к русскому народу, находящегося в заточении Патриарха Гермогена, после благословения преподобного Иринархом Ростовским князя Дмитрия Пожарского на сбор народного ополчения, после упорных боёв на московских улицах…

Инициатива установки памятного креста принадлежала игумену Феофану (Замесову), настоятелю сразу нескольких храмов и церквей в округе, в т.ч. Спаса Нерукотворного в Мураново - фамильной церкви в музее-усадьбе Барятинских и Тютчевых и храма св. Александра Невского А необходимую сумму помогли собрать прихожане и бескорыстные, пожелавшие остаться неизвестными, благотворители.

Гребнево

22 сентября 2012 года в селе Гребнево Щелковского района Московской области был освящен закладной камень в основание будущего памятника русскому политическому и военному деятелю, руководителю первого народного (земского) ополчения Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому.

Освящение закладного камня прошло в рамках проведения Памятного мероприятия, посвященного 400-летию народного подвига и участию Российского казачесва в преодолении Смутного времени.

400 лет назад в 1612 году произошло объединение войск первого и второго народных ополчений для борьбы против польских интервентов. Тогда же было создано новое общеземское правительство, возглавляемое Дмитрием Пожарским, Дмитрием Трубецким и Кузьмой Мининым.

Полтора года длилась долгая и тяжелая осада Кремля, оставшиеся в живых воины первого ополчения князя Трубецкого и атамана Заруцкого соединились с пришедшими для освобождения Москвы воинами второго ополчения Минина и Пожарского. В эти дни началась подлинная всенародная борьба за освобождение Москвы от поляков, за спасение Отечества и восстановления Российской государственности, вдохновленная призывами Патриарха Московского и всея Руси Гермогена.

Зарайск

В 1610 году Зарайским воеводой был Дмитрий Михайлович Пожарский. Он упорно держался стороны Шуйского и удерживал насколько мог, город в повиновении существующей власти. Возмутившиеся посадские люди города Зарайска хотели его убить за то, что не поддается Тушинскому вору, и он выдержал от них осаду в кремле. “Не лежало на нем никакой неправды, не приставал он к Тушинскому вору, не просил милости у польского короля”. Поэтому неудивительно, что Пожарский оказался в первом ополчении и вместе с Ляпуновым двинулся на Москву. Он мужественно сражался с неприятелем в охваченном пожаром Белом городе, был ранен. Ратные люди вывезли его из пылающей столицы по Троицкой дороге.

После ранения Дмитрий Пожарский залечивал свои раны в небогатой суздальской вотчине - Мугрееве. И едва он оправился от ран, как к нему прибыли посланцы из Нижнего Новгорода пригласить его быть начальником ополчения, которое затевалось в Нижнем Новгороде. Князь Пожарский отвечал: “Рад за православную веру страдать до смерти, а вы из посадских людей изберите такого человека, который бы мог со мной быть у великого дела, ведал бы казну на жалование ратным людям”. Посланцы отвечали, что такой человек есть - это “Козьма Минин Сухорук, ему такое дело за обычай”.

Следует отметить, что герои Смутного времени - Минин и Пожарский не получили при жизни должного признания со стороны боярской знати и царской династии Романовых. Князь Дмитрий Михайлович Пожарский умер в 1642 году. Долгое время место его захоронения было неизвестно. Только в 1852 году его могила была обнаружена в Суздале в Спасо-Евфимиевом монастыре.

Но русский народ не забыл своих героев. На народные средства, в Москве, на Красной площади, в 1818 году был:

“Добрый памятник поставлен
Двум героям всей страной
В знак того, что был избавлен
От бесчестья край родной…”

На прошедших недавно слушаниях в Общественной палате РФ предложено установить памятники патриархам Гермогену и Филарету. В ходе этих слушаний было также предложено увековечить память царя Михаила Федоровича, героев событий Смутного времени, установить в начале мая день памяти Михаила Скопина-Шуйского и других героев преодоления Смуты с совершением заупокойного богослужения в Архангельском соборе Московского Кремля, придать ряду объектов статус поля ратной славы, создать Союз городов-400, снять фильм о героях народно-освободительного движения начала XVII века, разработать новые паломнические и экскурсионные маршруты.

На протяжении всего царствования Генриху IV приходилось бороться против многочисленных заговоров: то пытались свергнуть его и возвести на престол одного из его незаконнорожденных сыновей, то сдать неприятелю Марсель или Нарбонн. За всеми этими заговорами по-прежнему стояли Испания и орден иезуитов.

Еще 27 декабря 1595 года король принимал приближенных, поздравлявших его с победой над католической Лигой. Неожиданно к нему подбежал юноша и попытался ударить кинжалом в грудь. Генрих в этот момент наклонился, чтобы поднять с колен одного из придворных. Это спасло жизнь королю – удар пришелся в рот, и у Генриха оказался вышибленным зуб. Покушавшийся Жан Шатель действовал при подстрекательстве иезуитов – отца Гиньяра и отца Гере. Первый из них был отправлен на виселицу, а иезуиты в том же году бьши изгнаны из Франции. Но ненадолго. В 1603 году Генрих IV был вынужден разрешить им вернуться и даже демонстративно взял себе иезуитского духовника.

Однако судьбе было угодно продлить время испытаний Генрих IV до 1610 года и заставить короля встретить смерть на своем посту. Как писал Сюл-ли: «Природа наградила государя всеми дарами, только не дала благополучной смерти».

14 мая 1610 года король отправился в открытой коляске на прогулку по Парижу. Оставалось всего пять дней до его отъезда на войну. Этот ставший легендой человек, в котором сочетались черты развеселого гуляки и мудрого государственного деятеля, теперь решил приступить к осуществлению главного дела своей жизни – ликвидации гегемонии в Европе испанских и австрийских Габсбургов, с трех сторон зажавших в клещи Францию. В день покушения Генрих IV отправился в Арсенал на встречу с сюринтендантом Сюлли.

…На узкой парижской улице, по которой ехала королевская карета, ей неожиданно преградили путь какие-то телеги. К экипажу подбежал рослый рыжий детина и трижды нанес королю удары кинжалом.

Король воскликнул: «Я ранен!»

Герцог де Монбазон, сидевший рядом и ничего не заметивший, спросил: «Что такое, сир?»

Королю хватило сил произнести: «Ничего, ничего…»

После этого кровь хлынула горлом и он упал замертво.

Пока карета мчала в Лувр тело короля, гвардейцы схватили убийцу и потащили в отель Гонди, чтобы подвергнуть там первому допросу. Однако им не удалось заставить его заговорить. Все, что они смогли, – это записать его имя: Франсуа Равальяк…

Вечером 14 мая 1610 года тело покойного приготовили к прощанию. Полтора месяца гроб с бальзамированным трупом стоял в Лувре. Похороны состоялись в королевской усыпальнице Сен-Дени 1 июля. Сердце короля, согласно его распоряжению, было передано для захоронения в капелле иезуитской коллегии Ла Флеш. Как и при жизни, Генрих IV не переставал удивлять современников своей оригинальностью.

По приказу жены Генриха флорен-тийки Марии Медичи, провозглашенной регентшей при малолетнем сыне Людовике XIII, убийца был вскоре предан суду. Он не отрицал своей вины, утверждал, что никто не подстрекал его к покушению на жизнь короля.

Установить личность преступника не составляло труда. Это был Жан Франсуа Равальяк, стряпчий из Ангулема, ярый католик, неудачно пытавшийся вступить в иезуитский орден и не скрывавший недовольства той терпимостью, которой стали пользоваться по приказу Генриха его бывшие единоверцы – гугеноты. Равальяк несколько раз стремился добиться приема у короля, чтобы предостеречь его против такого опасного курса, и, когда ему это не удалось, взялся за нож. Рукой монаха свершился приговор, вынесенный Генриху IV не только римско-католической церковью и папистами, но и силами в самой Франции, не признававшими новаций, увидевшими в действиях короля наступление на традиционные права знати. Политика компромиссов, стремление поставить государственные интересы выше конфессиональных обернулись для Бурбона смертью.

Убийца даже под пыткой продолжал твердить, что у него не было соучастников. Судьи парижского парламента терялись в догадках. Исповедник погибшего короля иезуит отец Коттон увещевал убийцу: «Сын мой, не обвиняй добрых людей». На эшафоте Равальяк, даже когда ему угрожали отказом в отпущении грехов, если он не назовет своих сообщников, повторял, что действовал в одиночку. Равальяк искренне был убежден, что от этих слов, сказанных им за минуту до начала варварской казни, зависело спасение его души. Но соответствовали ли они действительности?

В 1610 году судьи явно не имели особого желания докапываться до истины, а правительство Марии Медичи проявляло еще меньше склонности к проведению всестороннего расследования. Но уже тогда задавали вопрос: не приложили ли руку к устранению короля те, кому это было особенно выгодно? Через несколько лет выяснилось, что некая Жаклин д"Эскоман, служившая у маркизы де Верней, фаворитки Генриха, пыталась предупредить Генриха о готовившемся на него новом покушении. В его организации помимо маркизы де Верней, по утверждению д"Эскоман, участвовал также могущественный герцог д"Эпернон, мечтавший о первой роли в государстве.

Через несколько дней после казни Равальяка Жаклин д"Эскоман представила во Дворец правосудия странный манифест, в котором обвиняла маркизу де Верней как одну из участниц заговора с целью убийства короля.

«Я поступила на службу к маркизе после того, как вышла на свободу, – писала она, – и здесь я заметила, что, помимо частых визитов короля, она принимала множество других посетителей, французов с виду, но не сердцем… На Рождество 1608 года маркиза стала посещать проповеди отца Гонтье, а однажды, войдя вместе со своей служанкой в церковь Сен-Жан-ан-Грев, она сразу направилась к скамье, на которой сидел герцог д"Эпернон, опустилась рядом с ним, и на протяжение всей службы они что-то обсуждали шепотом, так, чтобы их никто не услышал».

Опустившись на колени позади них, Жаклин быстро поняла, что речь шла об убийстве короля «Через несколько дней после этого случая, – продолжала рассказчица, – маркиза де Верней прислала ко мне из Маркусси Равальяка со следующей запиской: „Мадам д"Эскоман, направляю вам этого человека в сопровождении Этьена, лакея моего отца, и прошу о нем позаботиться“. Я приняла Равальяка, не интересуясь, кто он такой, накормила обедом и отправила ночевать в город к некоему Ларивьеру, доверенному человеку моей хозяйки. Однажды за завтраком я спросила у Равальяка, чем он так заинтересовал маркизу; он ответил, что причина кроется в его участии в делах герцога д"Эпернона; успокоившись, я пошла за бумагами, намереваясь попросить его внести ясность в одно дело Вернувшись, я увидела, что он исчез. Все эти странности меня удивили, и я решила войти в доверие к сообщникам, чтобы побольше узнать».

Д"Эскоман старалась сообщить обо всем этом королю через его супругу Марию Медичи, но та в последний момент уехала из Парижа в Фонтенбло. Отец Коттон, к которому хотела обратиться д"Эскоман, также отбыл в Фонтенбло, а другой иезуит посоветовал ей не вмешиваться не в свои дела.

Вскоре после этого разговора Жаклин обвинили в том, что она, не имея средств на содержание своего сына в приюте, пыталась подбросить малыша. Д"Эскоман была немедленно арестована, по закону ей угрожала смертная казнь. Но судьи оказались мягкосердечными: посадили ее надолго в тюрьму, а потом отправили в монастырь.

Фаворитка маркиза де Верней знала, что Шарлотта де Монморанси должна занять ее место и, может быть, стать женой короля. Разве этого недостаточно для возникновения мысли об убийстве? Свои причины желать устранения короля были и у Марии Медичи. Бурный роман Генриха с Шарлоттой, ставшей женой принца Конде, вызвал серьезные опасения флорентийки. Зная характер Генриха, она допускала, что он может пойти на развод с ней или приблизить принцессу Конде настолько, что она приобретет решающее влияние при дворе.

В случае смерти Генриха Мария Медичи становилась правительницей Франции до совершеннолетия ее сына Людовика XIII, которому тогда было всего 9 лет. Фактическая власть досталась бы супругам Кончини, которые имели огромное влияние на Марию Медичи (так оно и произошло впоследствии, хотя герцог д"Эпернон в первые дни после смерти Генриха IV также стремился прибрать к своим рукам бразды правления).

В январе 1611 года Жаклин д"Эскоман вышла из монастыря и попыталась опять вывести заговорщиков на чистую воду. Ее снова бросили в тюрьму и предали суду. Однако процесс над д"Эскоман принял нежелательное для властей направление Слуга Шарлотты дю Тилли (которая была близка к маркизе де Верней и находилась в придворном штате королевы) показал, что не раз встречал Равальяка у своей госпожи. Это подтверждало свидетельство д"Эскоман, также служившей некоторое время у дю Тилли, которой ее рекомендовала маркиза де Верней Судебное следствие прервали, «учитывая достоинство обвиняемых».

Складывается впечатление, что дело старались замять. Подавленный этим, председатель суда в конце концов был отстранен от должности, а на его место назначен друг королевы. После этого высший суд вынес свое решение: с Эпер-нона и маркизы снималось выдвинутое против них обвинение, а м-ль д"Эскоман была приговорена к вечному тюремному заключению. Ее продолжали держать за решеткой и после падения Марии Медичи (1617) – так опасались показаний этой «лжесвидетельницы».

Жаклин д"Эскоман утверждала, что заговорщики поддерживали связь с мадридским двором. Об этом же сообщает в своих мемуарах Пьер де Жарден, именовавшийся капитаном Лагардом. Они были написаны в Бастилии, куда Лагард был заключен в 1616 году. Он вышел на свободу после окончания правления Марии Медичи. Лагард узнал о связях заговорщиков, находясь на юге Италии, откуда энергичный испанский вице-король граф Фуэнтос руководил тайной войной против Франции. Лагард, приехав в Париж, сумел предупредить Генриха о готовившемся покушении, но король не принял никаких мер предосторожности. В мемуарах Лагарда имеются не очень правдоподобные детали – вроде того, будто он видел Равальяка в Неаполе, куда тот привез якобы письма от герцога д"Эпернона.

Показания д"Эскоман были опубликованы при правлении Марии Медичи, когда она боролась с мятежом крупных вельмож и хотела обратить против них народный гнев. Характерно, что эти показания не компрометировали королеву-мать Мемуары Лагарда были написаны после падения Марии Медичи и явно имели целью очернить королеву и ее союзника герцога д"Эпернона. Таким образом, оба эти свидетельства могут внушать известные подозрения. Вполне возможно, что Генрих IV пал жертвой «испанского заговора», в котором участвовали какие-то другие люди. В пользу этого предположения говорят настойчивые слухи об убийстве французского короля, распространившиеся за рубежом еще за несколько дней до 14 мая, когда был убит король, а также то, что в государственных архивах Испании чья-то заботливая рука изъяла важные документы, относившиеся к периоду от конца апреля и до 1 июля 1610 года. Что французский король пал жертвой заговора, руководимого испанцами, впоследствии утверждали такие осведомленные лица, как герцог Сюл-ли, друг и первый министр Генриха IV, а также кардинал Ришелье.

Источник: СТО ВЕЛИКИХ ЗАГОВОРОВ И ПЕРЕВОРОТОВ, МУССКИЙ И.А.

ЛИТЕРАТУРА

Абаринов В., Велехов Л. В паутине аль-Кайды. - Совершенно секретно, 2001, № 12.

Агарышев А.А. Гамаль Абдель Насер. - М.: Молодая гвардия, 1979.

Амбелен. Драмы и секреты истории. - М. Издательская группа «Прогресс»; «Прогресс-Академия».

Анисимов Е. В. Елизавета Петровна. - М.: Молодая гвардия, 2000.

Анисимов Е.В. Женщины на российском троне. - СПб.: Норинт, 1998.

Анисимов Е.В. Россия в середине XVIII века. Борьба за наследие Петра. - М.: Мысль, 1986.

Арунова М.Р., Ашрафян К.З. Государство Надир-шаха Афшара. - М.: Изд-во Восточной литературы, 1958.

Баблон Ж.-П. Генрих IV. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

Бай Е. Вашингтон стал похож на Кабул. - Известия, 2001, № 68.

Безвременье и временщики. Воспоминания об эпохе дворцовых переворотов (1720-е - 1760-е годы). - Л.: Художественная литература, 1991.

Белоусов Л.С. Бенито Муссолини - политический портрет. - Новая и новейшая история, 1991, № 5, 6.

Берве Г. Тираны Греции. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Берия С.Л. Мой отец - Лаврентий Берия. - М.: Современник, 1994.

Бодар Л. Тень Мао. - Смоленск: Русич, 1996.

Борисов Н.С. Иван III. - М.: Молодая гвардия, 2000.

Боровичка В.П. Выстрелы из засады. - М.: Прогресс, 1983.

Боханов А. Последняя ночь Распутина. - Неделя, 1990, № 6.

Бретон Г. История любви в истории Франции. Кн. 5. Женщины времен Июльской монархии. Т. 9. - М.: Крон-Пресс, 1994.

Буонарроти Ф. Заговор во имя равенства. В 2 тт. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1963.

Валишевский К. Дочь Петра Великого. - М.: Квадрат, 1993.

Валова Т.Д. Искушение Европы. - М.: Гардарика, 1998.

Вандаль А. Возвышение Наполеона. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.

Варьяш О.И., Черных А.П. Португалия: дороги истории. - М.: Наука, 1990.

Велидов А.С. Похождения террориста: Одиссея Якова Блюмкина. - М.: Современник, 1998.

Вершинин Л.Р. К вопросу об обстоятельствах заговора против Филиппа II Македонского. - Вестник древней истории, 1990, № 1.

Война В. 100 этажей ада. - Новое время, 2001, № 38.

Волков В.К. Операция «Тевтонский меч». - М.: Мысль, 1966.

Вуколов Н., Погоржельский Д. Следы и версии. - Новое время, 1987, № 9.

Галан Х.М. Крушение монархии в Испании. - М.: Изд-во социально-экономической литературы, 1959.

Гарсиа X. Диктатура Примо де Ривера. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1963.

Горянов М. Миражи генерала Зия. - Журналист, 1980.

Грациози А. Великие заговоры. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. ¦

Грималь П. Цицерон. - М.: Молодая гвардия, 1991.

Гриффите А.Р., Томас Р. Становление династии Тюдоров. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Гриневский О. Тайны советской дипломатии. - М.: Вагриус, 2000.

Гришко Р.Н. Вожди и тираны. - Минск: Современный литератор, 1998.

Дворцовые перевороты в России. 1725-1825. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

Димов Ю. Московская «банда четырех» - по стопам пекинской? - Версия, 1998.

Дунаев В. Честное слово бин Ладена. - Известия, 2001, № 68.

Дюрант В. Жизнь Греции. - М.: Крон-пресс, 1997.

Егорин А.З. Ливийская революция. - М.: Наука, 1989.

Ежов В.В. Самые знаменитые заговоры и перевороты России. - М.: Вече, 2002.

Иванов А. (Скуратов). Это началось так. - Молодая гвардия, 1989, № 8.

Иванова И. Жаркое лето 1991 года. - Версия, 2001, № 31.

Ильинский М.М. Жизнь и смерть Бенито Муссолини. - М.: Вече, 2000.

Испанские короли. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Исторический лексикон. XVII век. - М.: Знание, 1998.

Исторический лексикон. XVIII век. - М.: Знание; Владос, 1996.

История Швеции. - М.: Наука, 1974.

Кабанников А. Пентагон горит, но работает. - Комсомольская правда», 2001, № 168.

Каменский А.Б. Жизнь и судьба императрицы Екатерины Великой. - М.: Знание, 1997.

Кан А.С. Швеция 1809-1810 годов. Государственный переворот или буржуазная революция. - Новая и новейшая история, 1973, № 1.

Карев В.М. Фрэнсис Бэкон: политическая биография. - Новая и новейшая история, 1980, № 3.

Карьялайнен Я. Кому мешал Улоф Пальме? - Российская газета, 1998, № 156.

Кашин В.П. Гибель Махатмы Ганди. - Вопросы истории, 1988, № 10.

Кащенков И.В. Народовольцы. - М.: Знание, 1989.

Кинросс Л. Расцвет и упадок Османской империи. - М.: Крон-пресс, 1999.

Кларк Р. «Человек без маски». - За рубежом, 1990, № 45.

Кнехт Р. Дж. Ришелье. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Кобо X. Жандармский бунт. - Новое время, 2001, № 11.

Кобо X. Убийца Троцкого: палач или жертва? - Московские новости, 1989, № 12.

Ковтунович О. В. Революция «свободных офицеров» в Египте. - М.: Наука, 1984.

Колесов Ю. Вождя нашли в одних трусах под стойкой. - Огонек, 2000, № 40.

Костин Н. Суд на террором. - Родина, 1993, № 10.

Костомаров Н.И. Самозванцы и пророки. - М.: Чарли, 1997.

Круговая Е.Г. «Черные полковники» в Греции. 1867-1974 гг. - Новая и новейшая история, 2001, № 3.

Крючков В.А. Личное дело: В 2 ч. - М.: Олимп; ТКО ACT, 1996.

Лебедев В. Смерть авантюриста. - Совершенно секретно, 1999, № 2.

Лебедева О. Крах Лаврентия Берии: рассказывают «победители». - Секретные материалы, 2001, № 14.

Лебедева О. …Такого бездарного переворота не знала история. - Секретные материалы, 2001, № 16.

Левандовский А.П. Белый слон Карла Великого. - М.: Высшая школа, 1993.

Левандовский А.П. Робеспьер. - М.: Зевс; Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Максимовский В. Кола ди Риэнцо. - М.: Журнально-газетное объединение, 1936.

Манфред А.З. Наполеон Бонапарт. - М.: Мысль, 1998.

Матвеев В.А. Страсть власти и власть страсти. - М.: Республика, 1997.

Медведенко А. Адольф Виссарионович Пиночет?! - Столица, 1993, № 15.

Меликов О.С. Установление диктатуры Реза-шаха в Иране. - М.: Издательство Восточной литературы, 1961.

Микоян А.И. Так было. - М.: Вагриус, 1999.

Михальчук Л. Лев Троцкий. - М.: Харвест, 1998.

Можейко И.В. 1185 год. - М.: Наука, 1989.

Молчанов Н.Н. Монтаньяры. - М.: Молодая гвардия, 1989.

Молчанов Н.Н. Огюст Бланки. - М.: Молодая гвардия, 1984.

Морозова Л.Е. Василий Иванович Шуйский. - Вопросы истории, 2000, № 10.

Москаленко В., Сумский В. Мохаммад Зия-уль-Хак. - Азия и Африка сегодня, 1989, № 4.

Мэсси Р. Николай и Александра. - М.: Интерпракс, 1990.

Наумов В. П. Елизавета Петровна. - Вопросы истории, 1993, № 5.

Нитобург Э.Л. Фульхенсо Батиста. - Вопросы истории, 1993, № 6.

Нони Д. Калигула. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

Орлов Б. Миф о Фанни Каплан. - Родина, 1993, № 10.

Охлябинин С. Тени у трона. - Алфавит, 1999, № 47.

Павленко Н.И. Петр Великий. - М.: Мысль, 1990.

Панкевич Ф.И. Капповский путч в Германии. - М.: Наука, 1972.

Петросян А.А. Ричард III - миф и реальность. - Вопросы истории, 1992, № 11/12.

Печатнова Л.Г. Заговор Кинадона. - Вестник древней истории, 1984, № 2.

Писарев Ю. «Наши дети будут ходить по Вене…». Сараевское убийство 28 июня 1914 года и «Млада Босна». - Родина, 1993, № 8/9.

Плутарх. Сравнительные жизнеописания. - М.: ЭКСМО-пресс; Харьков: Фолио, 1999.

Погодин М. Три дня. - Смена, 1995, № 5.

Пожарская СП. Генералиссимус Франко и его время. - Новая и новейшая история, 1990, № 6.

Политическая интрига на Востоке. - М.: Восточная литература, РАН, 2000.

Раух Г., Хильгер Г. Ленин. Сталин. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

Ревзин Г.И. Риэго. - М.: Молодая гвардия, 1958.

Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции. 1789-1799.-Л.: Издательство Ленинградского университета, 1989.

Рети Э. Смерть на трибуне. - М.: Издательство АПН, 1983.

Ржевская Е. М. Геббельс: Портрет на фоне дневника. - М.: Слово/SLOVO, 1994.

Рогинский В.В. Густав III. В кн.: Исторический лексикон. XVIII век., - М.: Знание; Владос, 1996.

Руге В. Как Гитлер пришел к власти. - М.: Мысль, 1985.

Рыжов К. Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия. - М: Вече, 1999.

Рыжов К. Все монархи мира. Западная Европа. - М.: Вече, 1999.

Рыжов К. Все монархи мира. Россия. - М.: Вече, 1999.

Светоний Г.Т. Жизнь двенадцати цезарей. - М.: Художественная литература, 1990.

Семанов В.И. Из жизни императрицы Цыси. - М.: Наука, 1979.

Сергеев Ф. Операция «АЯКС» (Иран, август 1953 года). - Международная жизнь, 1987, №№ 7, 8.

Сикейрос против Троцкого. - Агитатор, 1989, № 18.

Сиротенко В.Т. История международных отношений в Еврцпе во второй половине IV - начале VI в. - Пермь: Пермский госуниверситет, 1975.

Сифакис К. Энциклопедия покушений и убийств. - М.: Вече, 1998.

Слоон В. Новое жизнеописание Наполеона. - М.: Алгоритм, 1997.

Соколов Б.В. Михаил Тухачевский. - Смоленск: Русич, 1999.

Соловьев О. Кинжал под кринолином. - Наука и религия, 1995, №№ 4-6.

Сорокин Ю.А. Павел I. - Вопросы истории, 1989, № 11.

Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России. 1725-1825 гг. - М.: Современник, 1991.

Степанков В.Г., Лисов Е.К. Кремлевский заговор. - М.: Изд-во «Огонек», ОГИЗ, 1992.

Тайны политических убийств. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Тарле Е.В. Наполеон. Избранные сочинения в 4 т. Т. 2. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1994.

Теплов И. Убийство русского Гамлета. - Секретные материалы, 2001, № 7.

Тимахович Ю.Н. Персидские цари. - Минск: Беларусь, 1999.

Тоталитаризм в Европе XX века. Сб. - М.: Памятники исторической мысли, 1996.

Троцкий Л.Д. К истории русской революции. - М.: Политиздат, 1990.

Успенский Ф.И. История Византийской империи. - М.: Мысль, 1997.

Утченко С.Л. Цицерон и его время. - М.: Мысль, 1986.

Фалеева И.Е. Мидхат-паша. - М.: Наука, 1977.

Федорова Е.В. Императорский Рим в лицах. - Смоленск: Инга, 1995.

Федосеев С. «Заговор обреченных». - Совершенно секретно, 1997, № 8.

Филинкова И.С. Выдающиеся политики. - Минск: Современный литератор, 1999.

Фор П. Александр Македонский. - М.: Молодая гвардия, 2001.

Хейг К. Елизавета I Английская. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Хиберт К. Муссолини. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1998.

Хрущев Н.С. Воспоминания. - М.: Вагриус, 1997.

Цареубийство 11 марта 1801 года - М.: СП «Вся Москва», Издательское объединение «Культура», 1990.

Черкасов П.П. Агония империи. - М o Наука, 1979.

Черкасов П.П. Кардинал Ришелье. - М.: Международные отношения, 1990.

Черкасов П.П. Распад колониальной империи Франции (1939-1985). - М.: Наука, 1985.

Черная Л.Б. Коричневые диктаторы (Гитлер, Геринг, Гиммлер, Геббельс, Борман, Риббентроп). - Ростов-на-Дону. Феникс, 1999.

Черняк Е.Б. Вековые конфликты - М.: Международные отношения, 1988.

Черняк Е.Б. Времен минувших заговоры. - М. Международные отношения, 1994.

Черняк Е.Б. «Пороховой заговор». - Советская юстиция, 1993, № 4.

Черняк Е.Б. Пять столетий тайной войны. - М.: Международные отношения, 1991.

Черняк Е.Б Судебная петля. - М.: Мысль, 1991.

Черняк Е.Б. Тайны Англии. - М. - Остожье, 1996.

Черняк Е.Б. Тайны Старого и Нового света. - М.: Остожье, 1996.

Чудодеев А. За что судили «банду четырех»? - Новое время, 1993, № 8.

Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. - М.: ТЕРРА, 1991.

Шахермайр Ф. Александр Македонский. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.

Шевелев В.Н. Диктаторы и боги. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

Шевелев В.Н. С. Хрущев. - Ростов-на-Дону Феникс, 1999

Шифман И.Ш. Александр Македонский. - М.: Наука, 1988.

Энциклопедический словарь Брокгауза Ф. А. - Ефрона И. А. в 86 тт. - М.: Терра, 1994.

Яковлев М. Суд мести. - Журналист, 1981, № 4.

Яллоп Д. Кто убил папу римского? - М.: Прогресс, 1986.

Четыре десятка «Петров III», семь «царевичей Алексеев Петровичей», пять Лжедмитриев, четверо Лжеивашек… Красной нитью пронизана российская история явлением самозванства, расцвет которого пришелся на Смутное время, продолжился в эпоху дворцовых переворотов и легким эхом откликнулся в наши дни.

Мужицкие царевичи

Самым известным из «первооткрывателей» стал Осиновик, который именовал себя внуком Ивана Грозного. О происхождении самозванца ничего не известно, однако, есть данные, что он принадлежал к казакам или был «показачившим» крестьянином. «Царевич» впервые объявился в 1607 году в Астрахани. Идею Осиновика поддержали «братья» - лжецаревичи Иван-Августин и Лаврентий. Троице удалось убедить волжских и донских казаков «искать правды» в Москве (или казакам удалось убедить троицу?). По одной из версий во время похода между «царевичами» возник спор из разряда «ты меня уважаешь?» или «кто же из нас самый что ни на есть настоящий-пренастоящий?» Во время разборок Осиновик и был убит. По другой версии, казаки не смогли простить «воеводе» поражения в битве при Саратове и повесили «вора и самозванца». Все трое самозванцев были наречены летописным прозвищем «мужицкие царевичи».

Отрепьев и другие Лжедмитрии

Смутное время на Руси наступило со смертью царевича Дмитрия, младшего сына Ивана Грозного. Был ли он зарезан людьми Годунова или сам напоролся на ножичек во время игры? - доподлинно не известно. Однако его гибель привела к тому, что самозванцы начали появляться в стране подобно грибам после дождя. Лжедмитрием I стал беглый монах Григорий Отрепьев, который при поддержке польского войска в 1605 году взошел на Российский престол, при этом его признала даже «мать» - Мария Нагая и «председатель следственной комиссии», еще один будущий царь Василий Шуйский.

Гришке удалось «порулить» страной год, после чего он был убит боярами. Почти сразу же объявился второй «претендент на престол», выдававший себя теперь уже за Лжедмитрия I, которому удалось спастись от расправы бояр.

В историю Лжедмитрий II вошел под прозвищем «Тушинский вор». Через 6 лет российская история узнала еще и Лжедмитрия III или «Псковского вора». Правда, ни тот, ни другой до Москвы не добрались.

Лжеивашки

Лжеивашками в русской истории именуется огромное количество «отпрысков» Лжедмитрия и польской аристократки Марии Мнишек, которая была женой как первого, так и второго «царевича Дмитрия».

По одной из версий, настоящий сын Марии Мнишек Ивашка «Ворёнок» был повешен у Серпуховских ворот в Москве. Петля на шее мальчика действительно могла не затянуться из-за его малого веса, однако, скорее всего, ребенок погиб от холода.

Позже о своем «чудесном спасении» заявил польский шляхтич Ян Луба, которого после долгих переговоров в 1645 году выдали Москве, где он признался в самозванстве и был помилован. Еще один Лжеивашка объявился в Стамбуле в 1646 году – так решил именовать себя украинский казак Иван Вергуненок.

«Сын» царя Василия Шуйского

Чиновник из Вологды Тимофей Анкудинов стал самозванцем, скорее, по стечению обстоятельств. Запутавшись в делах и, по одной из версий, успев прихватить приличную сумму денег, он сжег свой дом (вместе, кстати, с женой, которая хотела его выдать) и бежал за границу. И там Тимошу понесло… В течение 9 лет он колесил по Европе под именем «князя Великопермского» и выдавал себя за никогда не существовавшего сына царя Василия IV Шуйского.

Благодаря изобретательности и артистизму, заручился поддержкой весьма влиятельных особ, среди которых Богдан Хмельницкий, королева Швеции Кристина, Папа Римский Иннокентий X.

Лжепетры

Многие поступки Петра Великого вызывали у народа, мягко скажем, непонимание. То и дело по стране ползли слухи, что правит страной «подмененный немец». Тут и там начали появляться «настоящие цари».

Первым Лжепетром стал Терентий Чумаков, который начал свое путешествие от Смоленска. Явно полусумасшедший человек назывался Петром Алексеичем и «тайно изучал свои земли, а также следил за тем, кто и что говорит про царя».

Он закончил свою «ревизию» там же, в Смоленске – скончался, не выдержав пыток. Московский купец Тимофей Кобылкин – еще один «Петр Первый». По дороге в Псков, купец был ограблен разбойниками. Домой пришлось добираться пешком, а отдыхать, понятное дело, в придорожных трактирах. Не придумав ничего умнее, чем представиться первым капитаном Преображенского полка Петром Алексеевым, купец, конечно, получал почет и уважение, а вместе с ними и обеды с напитками «для аппетита». Горячительное настолько пропитало ум бедняги, что он начал рассылать местным воеводам угрожающие депеши. Над историей можно было бы посмеяться, если бы не печальный конец. По возвращении домой Кобылкин был арестован и после пыток обезглавлен.

Народ не поверил в смерть «бедного» царя, возможно, именно поэтому первого самозванца – беглого солдата Гаврилу Кремнева и его полуторатысячное войско, шедшее на Москву, народ провожал иконами и колокольным звоном.

Правда, только завидев регулярную армию, войско «царя» разбежалось. Екатерина милостиво отнеслась к «претенденту»: повелела выжечь на лбу «БС» (беглец и самозванец), возить по деревням, где «царь» «выступал» с речами, и прилюдно сечь кнутом, а затем сослать на вечную каторгу. Царица со свойственной ей иронией посоветовала подданным поститься не только в еде, но и в питие. Чуть позже ей станет не до шуток, когда страну залихорадит от Пугачевщины.

C. В. Иванов «В смутное время (тушинский лагерь)»

Четыре десятка «Петров III», семь «царевичей Алексеев Петровичей», пять Лжедмитриев, четверо Лжеивашек…

Красной нитью пронизана российская история явлением самозванства, расцвет которого пришелся на Смутное время, продолжился в эпоху дворцовых переворотов и легким эхом откликнулся в наши дни.

Загадочная смерть царевича Дмитрия породила большое число самозванцев

Смутное время

"Дмитрий Самозванцев у Вишневецкого". Картина Н. Неверова

Лжедмитрии

Все Лжедмитрии выдавали себя за царевича Дмитрия Углицкого, погибшего в 1591 г. младшего сына Ивана Грозного, и претендовали на московский престол под именем Дмитрий Иванович. Михаил Молчанов и Лжедмитрий II, кроме того, претендовали на тождество с убитым в 1606 г. Лжедмитрием I, в то время как Лжедмитрий III отождествлял себя с убитым в 1610 г. Лжедмитрием II.

Лжедмитрий I

Лжедмитрий I — единственный из самозванцев Смутного времени, царствовавший в Москве (1605—1606). С помощью Речи Посполитой одержал победу над династией Годуновых. Убит в результате заговора и восстания москвичей 17 мая 1606 г.

"Вступление войск Лжедмитрия I в Москву". Картина К. Лебедева

Наиболее распространена точка зрения, отождествляющая царя-самозванца с Григорием Отрепьевым.

Лжедмитрий I (предположительно Григорий Отрепьев) на гравюре неизвестного времени

Смутное время на Руси наступило со смертью царевича Дмитрия, младшего сына Ивана Грозного. Был ли он зарезан людьми Годунова или сам напоролся на ножичек во время игры? - доподлинно не известно. Однако его гибель привела к тому, что самозванцы начали появляться в стране подобно грибам после дождя.

Лжедмитрией I и Мария Мнишек.

Лжедмитрием I стал беглый монах Григорий Отрепьев, который при поддержке польского войска в 1605 году взошел на Российский престол, при этом его признала даже «мать» - Мария Нагая и «председатель следственной комиссии», еще один будущий царь Василий Шуйский. Гришке удалось «порулить» страной год, после чего он был убит боярами. Почти сразу же объявился второй «претендент на престол», выдававший себя теперь уже за Лжедмитрия I, которому удалось спастись от расправы бояр.

«Промежуточный» Лжедмитрий

Этот самозванец сыграл важную роль в развитии восстания Болотникова.

Согласно материалам посольства в Польшу князя Г. К. Волконского (лето 1606 г.), у жены Юрия Мнишка скрывался в то время некий московский беглец, в котором признавали чудом спасшегося от козней бояр царя Дмитрия. Волконский заявил польскому приставу, что объявивший себя царём Дмитрием — самозванец, и скорее всего «Михалко Молчанов» (бежавший из Москвы приспешник Лжедмитрия I). По просьбе русских послов польский пристав дал словесный портрет претендента на роль царя Дмитрия; русские послы объявили, что Молчанов именно таков лицом, а «прежний вор расстрига» выглядел иначе.

Согласно мемуарам Конрада Буссова, слухи о спасении московского царя Дмитрия привлекли внимание Ивана Болотникова, пробиравшегося на родину после турецкого плена из Венеции через Германию и Польшу. Болотников добился встречи с мнимым царём, который долго с ним беседовал, а затем снабдил письмом к князю Григорию Шаховскому и отправил в Путивль в качестве своего личного эмиссара и «большого воеводы».

В дальнейшем Молчанов отказался от самозванческой интриги (видимо, сознавая её смертельную опасность и не желая разделить участь Лжедмитрия I). В развитии восстания Болотникова Молчанов никакого участия не принимал и при Лжедмитрии II действовал уже под своим подлинным именем.

Лжедмитрий II и Лжедмитрий III.

В историю Лжедмитрий II вошел под прозвищем «Тушинский вор».

Настоящее имя и происхождение не установлено, хотя существует множество версий. До объявления своего царского имени в русском городе Стародубе, короткое время самозванец выдавал себя за Андрея Нагого — никогда не существовавшего родственника царя Дмитрия. На пике своего влияния самозванец контролировал значительную часть Русского царства, хотя ему не удалось взять Москву, которая оставалась под контролем администрации официального царя Василия IV Шуйского. В российской историографии (в отличие от Лжедмитрия I) Лжедмитрий II обычно царём не считается.

Через 6 лет российская история узнала еще и Лжедмитрия III Известен как Сидорка, Матюшка или «Псковский вор». Действовал во Пскове в 1611—1612 годах, был конкурентом шведскому королевичу, притязавшему на русский трон. Реально значительных территорий не контролировал и не имел такого количества сторонников, как первые два Лжедмитрия. Пленён и отправлен в Москву; либо казнён в Москве, либо погиб по дороге. Правда, ни тот, ни другой до Москвы не добрались.

Лжеивашки

Иван Дмитриевич "Ворёнок"

Лжеивашками в русской истории именуется огромное количество «отпрысков» Лжедмитрия и польской аристократки Марии Мнишек, которая была женой как первого, так и второго «царевича Дмитрия».

По одной из версий, настоящий сын Марии Мнишек Ивашка «Ворёнок» был повешен у Серпуховских ворот в Москве. Петля на шее мальчика действительно могла не затянуться из-за его малого веса, однако, скорее всего, ребенок погиб от холода.

Позже о своем «чудесном спасении» заявил польский шляхтич Ян Луба, которого после долгих переговоров в 1645 году выдали Москве, где он признался в самозванстве и был помилован. Еще один Лжеивашка объявился в Стамбуле в 1646 году - так решил именовать себя украинский казак Иван Вергуненок.

Лжецаревич Фёдор

Называл себя царевичем Фёдором Фёдоровичем, сыном царя Фёдора Иоанновича. О нём упоминает пан Станислав Куровский в своём письме пану Расковскому. На самом деле, видимо, был бродягой или беглым крестьянином. Возглавлял отряд из 3 тыс. казаков, пришёл, видимо, с Дона; согласно слухам, гулявшим среди волжского населения, в 1606 году жил среди донских казаков, считаясь младшим братом «царевича Петра», с боями прорывался к брянскому лагерю Лжедмитрия II, где появился в октябре или начале ноября 1607 г.. Если верить Станиславу Куровскому

« Он сам с своими людьми находится под командованием царя нашего и служит ему как какой-нибудь сын боярский, однако находится у царя в великом почёте. »
Почёт, конечно же, вызванный стоявшей за самозванцем военной силой, продолжался недолго. По свидетельству Нового Летописца

« Той же Вор, кой назвался царевичем Дмитрием, того вора Федку, которова привезли казаки с Дону, подо Брянским убил до смерти. »
Видимо, это произошло незадолго до 14 апреля 1608 года, т.к. в грамоте смольнянам, помеченной этой датой, Лжедмитрий II упоминает Фёдора в качестве самозванца.

«Сын» царя Василия Шуйского

Чиновник из Вологды Тимофей Анкудинов стал самозванцем, скорее, по стечению обстоятельств. Запутавшись в делах и, по одной из версий, успев прихватить приличную сумму денег, он сжег свой дом (вместе, кстати, с женой, которая хотела его выдать) и бежал за границу. И там Тимошу понесло… В течение 9 лет он колесил по Европе под именем «князя Великопермского» и выдавал себя за никогда не существовавшего сына царя Василия IV Шуйского.

Благодаря изобретательности и артистизму, заручился поддержкой весьма влиятельных особ, среди которых Богдан Хмельницкий, королева Швеции Кристина, Папа Римский Иннокентий X.

Письмо датировано 3 мая 1648 г., написано из Рима в Масерату и адресовано некоему капитану Франческо Ситулли. В нем самозванец Тимофей Анкудинов называет себя Владимиром Шуйским, великим князем Владимирским, законным наследником престола Московского царства.

Лжецаревич Август

Настоящее имя неизвестно. Выдавал себя за никогда не существовавшего царевича Августа (или — Ивана-Августа, официально называясь «царевич Август, князь Иван»), «сына» Ивана IV и Анны Колтовской. Происходил, вероятно, из беглых боярских холопов, «поверставшихся» в казаки.

Иван IV Васильевич, прозванный Грозным и гробница Царицы Анны Колтовской (инокиня Дарья)

Появился в 1607 г. в Астрахани, бывшей во времена Смуты рассадником бунтовских настроений. Считается, что лжецаревич бывал в Москве и имел какое-то представление о местных обычаях и жизни при дворе. Воевода Хворостин признал его, так как вольные казаки составляли в Астрахани мощную военную силу, тем более, что во времена Смуты Астрахань стала центром притяжения, куда постоянно стекались яицкие, донские, волжские, терские казаки, а также местные татары, имевшие свои счёты к центральному правительству.

Против бунтовщиков направлен был с войском воевода Ф. И. Шереметев, пытаясь взять город в плотную осаду, он приказал выстроить острог на острове Бальчик в 15 км от города, но в тылу у царского войска 24 мая 1607 года вспыхнуло восстание в Царицыне. Местный воевода был связан и выдан лжецаревичу, и его, по донесению его сына, самозванец немедленно приказал казнить.

Шереметев вынужден был отступить, но постарался отрезать Царицын и с ним всё Нижнее Поволжье, таким образом предотвратив дальнейшее распространение возмущения.

Август вместе с войском выступил на помощь Царицыну. Сохранились отчёты двух кармелитских монахов, направлявшихся в Персию, которых лжецаревич принял в своём шатре и снабдил всем необходимым. В дальнейшем они остановились в Астрахани, у воеводы Хворостинина и смогли покинуть город лишь с письменного разрешения самозванца.

Лжецаревич пытался пробиться на помощь Ивану Болотникову, осаждённому в то время в Туле, но потерпел жестокое поражение под Саратовом от воеводы З. Сабурова. Это послужило переломным моментом в его карьере, по одним сведениям, недовольные казаки, связав своего предводителя, доставили его в тушинский лагерь, по другим — он добровольно пошёл на соединение с войсками Лжедмитрия II, и даже на первых порах был гостеприимно встречен в Тушине. Однако Лжедмитрий II, вынужденный искать поддержки у дворянства, так как никаким другим путём не было возможно занять московский престол, для успокоения поддерживавшей его знати, которая слишком хорошо помнила расправы лжецаревича над боярами, или, по другой версии — для того, чтобы расправиться с возможным конкурентом, приказал повесить его на московской дороге. О казни было объявлено во всеуслышание в Манифесте Лжедмитрия II жителям Смоленска, датированном 14 апреля 1608 г.

Лжецаревич Лаврентий

Также упоминается в документах своего времени как Лавр или Лавёр. Настоящее имя неизвестно. Выдавал себя за внука Грозного, сына царевича Ивана Ивановича от Елены Шереметевой. Предположительно, был беглым крестьянином или холопом, собравшим под свое начало отряд из «вольных» казаков — волжских, терских и донских. Под его руководством во время астраханского бунта разношёрстная толпа громила торговые лавки. Вместе с «царевичем Иваном Августом» предводительствовал казачьими войсками во время похода к Туле. Вместе с Иваном Августом был доставлен или прибыл по своей воле в тушинский лагерь, вместе с ним был повешен на московской дороге в апреле 1608 г.

Лжецаревичи Мартын, Клементий, Семен, Савелий, Василий, Ерошка, Гаврилка

О них практически ничего не известно, кроме имён, перечисленных в грамоте Лжедмитрия II смольнянам от 14 апреля 1608 года. Все выдавали себя за «сыновей» царя Фёдора Иоанновича, О. Усенко предполагает, что они были в реальности «вольными казаками». Согласно указанной грамоте, все они появились в «польских юртах», то есть в Диком Поле — предположительно летом 1607 года. Вполне возможно, что самозванцы указывали свои реальные имена, добавляя к ним лишь мифическую родословную. Так же предположительно, каждый из них был атаманом большего или меньшего казачьего отряда, прибывшего в ставку Лжедмитрия II осенью 1608 года, где вслед за прочими самозванцами нашли свою смерть.

Летописец с негодованием писал о «мужицких царевичах»:

« Како же у тех окаянных злодеев уста отверщашеся и язык проглагола: неведомо откуда взявся, а называхуся таким праведным коренем — иной боярской человек, а иной — мужик пашенной.

Лжепетры

Многие поступки Петра Великого вызывали у народа, мягко скажем, непонимание. То и дело по стране ползли слухи, что правит страной «подмененный немец». Тут и там начали появляться «настоящие цари».

Первым Лжепетром стал Терентий Чумаков, который начал свое путешествие от Смоленска. Явно полусумасшедший человек назывался Петром Алексеичем и «тайно изучал свои земли, а также следил за тем, кто и что говорит про царя».

Он закончил свою «ревизию» там же, в Смоленске - скончался, не выдержав пыток. Московский купец Тимофей Кобылкин - еще один «Петр Первый». По дороге в Псков, купец был ограблен разбойниками. Домой пришлось добираться пешком, а отдыхать, понятное дело, в придорожных трактирах. Не придумав ничего умнее, чем представиться первым капитаном Преображенского полка Петром Алексеевым, купец, конечно, получал почет и уважение, а вместе с ними и обеды с напитками «для аппетита». Горячительное настолько пропитало ум бедняги, что он начал рассылать местным воеводам угрожающие депеши. Над историей можно было бы посмеяться, если бы не печальный конец. По возвращении домой Кобылкин был арестован и после пыток обезглавлен.

«Наследники» Петра
Как известно, Петр Великий, подозревая своего сына Алексея в заговоре и государственной измене, приговорил первенца к смертной казни. И вполне закономерным было появление слухов «о чудесном спасении царевича», что привело к появлению достаточного количества «наследников», готовых в будущем претендовать на престол. В истории упоминается по крайней мере о семи «потомках» Петра. Невзирая на то, что все они были сумасшедшими, пропойцами или бродягами, их ожидала одна участь - смертная казнь.

Петры III

Ходили слухи, что Петр III жив, но заточен в Шлиссельбургской крепости

Особенно «везло» на самозванцев Петру III, который был отстранен от правления собственной же женой Екатериной II, а затем убит.

Народ не поверил в смерть «бедного» царя, возможно, именно поэтому первого самозванца - беглого солдата Гаврилу Кремнева и его полуторатысячное войско, шедшее на Москву, народ провожал иконами и колокольным звоном.

Правда, только завидев регулярную армию, войско «царя» разбежалось. Екатерина милостиво отнеслась к «претенденту»: повелела выжечь на лбу «БС» (беглец и самозванец), возить по деревням, где «царь» «выступал» с речами, и прилюдно сечь кнутом, а затем сослать на вечную каторгу. Царица со свойственной ей иронией посоветовала подданным поститься не только в еде, но и в питие. Чуть позже ей станет не до шуток, когда страну залихорадит от Пугачевщины.

"Казнь Пугачева". В Маторин

Для сил, которые делали ставку на Пугачева, главным было отнюдь не его внешняя схожесть или несхожесть с Петром III, а его способность добиваться целей. Для казацких старшин Пугачев представлялся тем человеком, который сможет получить от правительства льготы и привилегии. Для рядовых казаков и крестьянства он был привлекателен как человек обещающий получение земли, казацких вольниц, отмену крепостного права. Кстати, именно, среди этой части населения, больше и дольше всего жила вера в то, что Пугачев - это и есть Петр III. На фоне продолжающейся русско-турецкой войны это была неплохая возможность дестабилизировать обстановку внутри России - отсюда, ничего удивительного нет в том, что в движении Пугачева имеются турецкие, французские, польские и др. следы. Однако, определенные успехи восставших оказались временными, верные правительству и режиму люди, сумели мобилизовать силы (к тому же в 1774 г. завершилась русско-турецкая война) и подавить восстание. В январе 1775 г. Е. И. Пугачев был обезглавлен на Болотной площади в Москве.

Княжна Тараканова

Еще один сюжет, связанный с самозванством, случившийся в годы правления Екатерины II. В 1772 г. в Париже объявилась женщина, которая вошла в историю как княжна Тараканова (хотя имен у нее, как оказалось впоследствии, было много - княжна Владимирская, княжна Али, госпожа Франк, фрейлейн Шелль, мадемуазель Тремуйль, госпожа Азова), заявившая, что является дочерью российской императрицы Елизаветы Петровны (многие историки считают, что имел место тайный церковный брак Елизаветы и графа Алексея Разумовского, который был признан морганатическим). Через некоторое время, она заявила о своих притязаниях на российский престол. Большую поддержку авантюристке оказали совершенно различные силы, заинтересованные в ослаблении России и престижа Екатерины II (Франция, Турция, Польша, Англия). Причем была сфабрикована очень качественная документация, согласно которой, были зафиксированы ее права на российский престол (завещания Петра I, Екатерины I, Елизаветы). Самозванка везде распространяла информацию, что она долгое время жила в Сибири, спасаясь от Петра III, затем оказалась среди донских казаков, где ее пытались отравить его посланники, и она вынуждена была бежать в Персию. Все это добавило лишней головной боли Екатерине II на фоне непростой международной обстановки и общеизвестных далеко неоднозначных обстоятельствах, связанных с приходом императрицы к власти. Было решено доставить княжну Тараканову в Россию любой ценой. Главным исполнителем был назначен граф Алексей Орлов, который вместе со своими братьями активно способствовал приходу Екатерины II к власти.

Картина К. Флавицкого «Княжна Тараканова» изображает сюжет, которого в реальности не было - гибель Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в 1777 году.

В результате проведенной операции княжна Тараканова была арестована и препровождена в Петропавловскую крепость для следственных мероприятий. Однако, заключенная так и не открыла тайну своего рождения. Не признав за собой политических преступлений даже на исповеди, скончалась 4 декабря 1775 г. от чахотки.

Кудеяр

Этот персонаж оставался легендарным на протяжении нескольких столетий. Согласно распространенной версии, Кудеяр — сын Василия III и его первой жены Соломонии Сабуровой, рожденный уже после того, как она была насильственно сослана в монастырь. Соломония долгое время была бесплодной и ее заточение потребовалось для того, чтобы Василий III смог беспроблемно жениться вторично - на Елене Глинской. Таким образом, он оказывается сводным братом Ивана Грозного. Соломония родила Кудеяра в монастыре и его вывезли в Керженские леса и тайно воспитывали в лесных скитах. Там он вырос и под татарским именем Кудеяр явился на Русь как претендент на престол. Не добившись успеха, Кудеяр, сколотив шайку, занялся разбоем.

Кудеярова пещера в Саратовской области

Согласно другой версии, Кудеяр - сын Жигмонда Батория, племянник будущего польского короля Стефана Батория. Поссорившись с отцом, бежал к казакам на Днепр и перешел на службу к русскому царю и стал одним из опричников Ивана IV Грозного.

Легенда о Кудеяре, как действующем лице, активно культивировалась на территории южных и центральных губерний России — от Смоленской до Саратовской. Достаточно много сохранилось географических топонимов, созвучных его имени - Кудеярова крепость, гора, лес, пещера, село Кудеяровка. Не случайно легенды о Кудеяре и его богатейших кладах живы в народе до сих пор. Правда, в отличие от Степана Разина и Емельяна Пугачева Кудеяр отложился в народной памяти как злой и жестокий разбойник, от которого людям не было пощады. Народ его осуждал и боялся, и не случайно в старину его именем пугали непослушных детей.

Романовы

Одним из трагических событий России в ХХ веке является гибель императора Николая II и его семьи в июле 1918 г. Изначальная закрытость и секретность многих обстоятельств, связанных с этим делом, в итоге породила череду самозванцев, причем их размах принял международные масштабы (Франция, Англия, Румыния, Болгария, Польша, Япония, Канада, США, Аргентина, Россия и т.д.).

Дом Ипатьева — место расстрела царской семьи

Всего насчитывается порядка 230 человек, которые с разным успехом пытались выдать себя за членов семьи Николая II (дети Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, Алексей), причем людей, которые выдавали себя за Николая II и его жену Александру Федоровну, не обнаружено.

Самозванка Анна Андерсон и великая княжна Анастасия.

Лже-Анастасии

Самая известная из лже-Анастасий — Анна Андерсон
Самозваные Анастасии наиболее известны — вероятно, этому способствовала головокружительная карьера первой из самозванок — Анны Андерсон. Последняя из лже-Анастасий — Наталья Билиходзе умерла в 2000 году.

Всего самозваных Анастасий — 34. Наиболее известны:
Анна Андерсон — вероятно, настоящим именем самозванки было Франциска Шанцковска. Появилась в Берлине, где после неудачной попытки самоубийства была заключена в психиатрическую клинику. Одна из пациенток «опознала» в ней великую княжну, после чего легенда была активно поддержана русскими эмигрантами. Более двадцати лет претендентка пыталась добиться в европейских судах признания себя великой княжной, однако, не преуспела в этом. До сих пор, однако, пользуется популярностью, причём современные поклонники Андерсон продолжают держаться мнения, что генетическая экспертиза, доказавшая её родство с семьёй Шанцковских не более чем фальшивка.

Евгения Смит — американская художница и писательница украинского происхождения. Эмигрировала в США из Буковины в 1929 году. Пыталась продать свою книгу, уверяя, что получила её из рук великой княжны — но не сумела пройти проверку на полиграфе. Изменив свои показания, заявила, что сама является великой княжной. Это вызвало всплеск интереса в Соединённых Штатах и резкому взлёту цен на её художественные работы. Разоблачена лже-Алексеем — Михалом Голеневским, прилюдно обвинившем её в самозванстве.

Надежда Владимировна Иванова-Васильева — пациентка казанской психиатрической больницы. Признана страдающей «манией преследования» — сама же уверяла, что ей удалось спастись из Ипатьевского дома с помощью некоего монархически настроенного офицера. Подвергнута принудительному лечению в клинике тюремного типа (что укрепило легенду, будто «большевики» таким образом попытались отделаться от спасшейся княжны). Уморила себя голодом.

Наталья Петровна Билиходзе — умерла в 2000 году. Вокруг её имени была поднята газетная шумиха, уверяли, что «спасшаяся Анастасия» способна вернуть в страну мифическое царское золото, якобы скрытое в европейских банках. Как выяснилось позднее, именем Билиходзе воспользовались мошенники.
Жозефина Федель — младшая сестра Кончетты Федель — «Ольги Николаевны». По уверениям её детей, спаслась вместе с братом и сестрой благодаря тайному договору между Германией и Советской Россией.
Элеонора Албертовна Крюгер — появилась в болгарской деревне Габарево в 1922 году в сопровождении целой группы русских эмигрантов. Сама никогда открыто не объявляла себя Анастасией Николаевной, однако же, невзначай «проговаривалась», что слуги купали её в золотом корыте и у неё была собственная комната во дворце. Немногочисленные последователи разработали легенду о том, что ещё до революции Анастасия была подменена на некую служанку и спасена вместе с братом.

Магдалена Верес — сестра Джозефа Вереса — «Алексея». Сама никогда не заявляла о своём тождестве с Анастасией Николаевной, однако, её племянники уверяют, что «не узнать» её по сохранившимся фотографиям невозможно. Эмигрировала в США по окончании Первой мировой войны. Семьи не имела, жила вместе с братом и его детьми.

Розалия Свент (она же — Джеки Романов)
Амберс Ганнимеб
Любка Терсиева — также гражданка Болгарии. Её внучка продолжает отстаивать права своей «царственной бабушки».
Александра Перегудова — скончалась в Волгоградской области в 1982 году. Уже после её смерти дети заявили, будто мать открыла им тайну своего «царского происхождения». По этой версии в живых остались все Романовы, которых машинист поезда, увозившего их в Сибирь, сумел подменить на некую семью двойников. Судьба остальных спасшихся осталась неизвестной.
Анастасия Московская — настоящее имя неизвестно. По версии её «статс-секретаря» Леонида Пахоменко-Смирнова, обратившегося с заявлением в Верховный суд России, она была увезена в Москву в 1918 году вместе с полькой Анной Тшинковской (видимо — искажение имени Шанцковска), причём готовила последнюю к тому, чтобы сыграть свою роль в Европе и таким образом получить доступ к царским миллионам. Настоящая же княжна, по версии Пархоменко, была послана в Сибирь на поселение, и четверо её детей отравлены по приказу Сталина. Пятого сына тот собирался женить на своей дочери, но якобы позднее передумал. В 1980-х годах великая княжна перебралась в Москву. Открыть её «новое имя» Александр Пархоменко отказался. История дальнейшего хода не получила.
Александра Спиридоновна Карпенко — жительница Омска. Умерла в 1976 году.

Если верить её истории, неким монархически настроенным заговорщикам удалось похитить Анастасию, и они пытались увезти её прочь на телеге. Дальнейшее по её собственным словам выглядело так: «Меня везли на телеге, а когда всадники стали догонять, я спрыгнула и залезла по шею в болото. А они, наши-то, бились на саблях с теми! А когда все стихло, я вылезла, и мы опять дальше поехали…». Спасшуюся девочку удочерил в 1920 году житель Приморья Спиридон Мирошниченко. Дочь названной Анастасии связалась с писателем Владимиром Кашицем, изложив «подлинную историю» своей матери.

Елена Харькина — появилась в 1943 году в Сапожковском районе Рязанской области. О прошлом говорила весьма неохотно, однако, из-за «видимого сходства» местные жители приняли её за Анастасию Николаевну, спасшуюся благодаря подмене. Дата смерти неизвестна.

Анастасия Яковлевна Каретникова — также, по уверениям сына, вместе с Алексеем Николаевичем была ранена во время расстрела и затем похищена некими неназванными монархистами. Спасённых детей переправили на Урал к атаману Дутову. Алексей вскоре умер, Анастасия была слишком слаба, чтобы уехать в Сибирь вслед за отступавшей белой армией, потому обратилась за помощью к Ксении Каретниковой, жене красного командира Семена Будённого, и с её помощью осталась в семье Каретниковых — которые выдали её за свою дочь. В дальнейшем вышла замуж за Николая Ионова, родила двух детей. Убита в августе 1936 года, причём, как уверяет её сын, преступление было скрыто властями и объявлено самоубийством.
Тасия Кажухина — филиппинка Кэтрин Пэтерсон в октябре 2010 заявила, что её покойная бабушка Тасия является княжной Анастасией. Про Тасию известно было немногое: она была русской эмигранткой, которая в 17 лет приплыла на Филиппины в Манилу в 1918 году вместе с другими российскими беженцами, бежавшими от коммунистов.

На корабле её держали в отдельной каюте и её контакты с другими пассажирами были минимальны. На Филиппины она ступила без денег и без каких-либо документов, после чего её приняли на воспитание в монастырский приют. Паспорт на имя Тасии Кажухиной она получила там же, при чём фамилия Кажухина не была настоящей: настоящая, по её собственным словам, была очень труднопроизносимой для местного населения (в дальнейшем никому из родственников она её так и не назвала).

Тасия почти 40 лет прожила в гражданском браке с Лопе Пелайо и родила ему 9 детей, но по неизвестным причинам узаконить брак она отказывалась и в итоге дала согласие на официальное бракосочетание только тогда, когда муж был при смерти и выяснилось, что после его смерти их дети и внуки не получат никакого наследства. В своё время у Патэрсон, вспоминая рассказы бабушки о её до-филиппинской жизни, сложилось впечатление, что Тасия жила в богатой семье. В частности, по словам Кэтрин, та рассказывала, что у неё было три сестры и брат. Брата она называла Алексеем, одну из сестёр — Марией.

Также Кэтрин утверждала, что своё имя она получила благодаря бабушке, которая захотела назвать её в честь Екатерины Великой. Когда Кэтрин предложила разыскать её родственников в России, то Тасия запретила этого делать, утверждая, что тогда «они» найдут её и убьют (кто эти «они» она так и не раскрыла). Уже после её смерти Кэтрин в начале 2010 года съездила с мужем и детьми в Россию, чтобы отыскать какие-нибудь следы Тасии и в тот же период случайно нашла в Интернете фото княжны Анастасии и обнаружила, по её словам, сильное сходство княжны с единственной сохранившейся фотографией из юности Тасии.

Тогда же она пришла к выводу, что имя Тасия могло быть окончанием имени Анастасия, а Кажухина — искажённым вариантом слова «княжна». Случай с Тасией Кажухиной является первым, когда сведения о якобы спасшимся члене семьи Романовых поступили уже после 2008 года — после того, как анализ ДНК показал, что найденные за год до этого в районе Ганной Ямы два скелета принадлежали Марии и Алексею, что подтверждало, что неопознанный скелет, который нашли в 1991 вместе с остальными, принадлежал Анастасии, а, соответственно, все люди, которые до этого называли себя спасшимися Романовыми, были самозванцами
Лже-Ольги
Всего самозванных Ольг — 28. Наиболее известны:
Марга Бодтс — пожалуй, самая успешная из «романовских самозванцев». Впервые появилась во Франции перед началом Второй мировой войны, собирая у доброхотов деньги для «чудом спасшейся великой княжны», совершенно обнищавшей и потому вынужденной просить милостыню. Была арестована за мошенничество. На суде назвала себя польской шляхтянкой. Появилась второй раз в начале 1950-х годов, наотрез отвергая своё тождество с «довоенной» мошенницей. Сумела убедить в своей правдивости принца Николая Ольденбургского и кронпринца Вильгельма, которые платили ей до конца жизни довольно солидную пенсию, позволившую поселиться на вилле у озера Комо (Италия). Утверждала, что «никто кроме неё» не сумел спастись, она же была обязана жизнью некоей крестьянке, подменившей её в доме Ипатьева.

Кончетта Федель — умерла в Аргентине. Осталось неизвестным, объявляла ли себя Кончетта Федель Ольгой Николаевной, при том, что её дети добиваются возврата себе «подлинной фамилии». Как основное доказательство используются фотографии Кончетты, по уверениям сторонников «как две капли воды» похожие на Ольгу Николаевну. Что касается «бегства», версия строится на том, что семья Романовых (или её часть) сумела выехать в Польшу и далее в Германию по секретному договору между Советским правительством и кайзером.
Ольга Андромед (она же — Ольга Гелларий Романов Андромед)
Сара Осбурн

Марджа Боодтс - считается самой успешной самозванкой, выдавала себя за дочь Николая II Ольгу. В течение 20 лет получала денежное довольствие от членов немецкой императорской семьи, которые поверили в то, что она Ольга Николаевна Романова

Лже-Татьяны
Всего самозваных Татьян — 33. Наиболее известны:
Маргерита Линдсей — появилась в Лондоне сразу после окончания гражданской войны в России. О своём прошлом говорить избегала, известно было, что какое-то время была танцовщицей в Константинополе. Вышла замуж за капрала по фамилии Линдсей. Сама себя никогда не объявляла Татьяной Николаевной, однако, неизвестно откуда взявшееся большое состояние, которое она привезла с собой, породило неизбежные слухи. Сама Маргерита никогда не подтверждала и не опровергала их.
Мишель Анше — настоящее имя неизвестно. Появилась во Франции в начале 1920-х годов, уверяя, что приехала прямо из Сибири. Действительно, внешне напоминала великую княжну. О том, как ей удалось «избегнуть Екатеринбургского расстрела» говорить не желала, заявляя, что откроет всю правду с глазу на глаз своей «бабушке» вдовствующей императрице Марии Фёдоровне.

Но свидание не состоялось. Самозванка погибла при загадочных обстоятельствах в своём доме в одном из парижских предместий. Паспорт на имя Мишель Анше оказался фальшивым, обстоятельства гибели французская полиция засекретила, что немедля породило новую волну слухов, что до «спасшейся Татьяны» добрались большевики.
Мэддис Брендон Айорт — появилась в Канаде в 1937 году. Её объявление о тождестве с великой княжной никого не смогло ввести в заблуждение, самозванка была высмеяна и в конечном итоге вынуждена покинуть страну. Умерла в Испании в 1982 году.

Наталья Меньшова-Радищева — дочь калужского монархиста Ивана Меньшова-Радищева. Семья в 1918 году бежала в Киев, где она под влиянием местных ксендзов Теофила Скальского и Казимира Наскренецкого перешла в католичество. В 1920 году выехала в Польшу, где её покровителями стали примас католической церкви кардинал Каковский и папский нунций в Варшаве Мармаджи. Под влиянием Скальского и Каковского объявила себя «чудом спасшейся Татьяной Романовой». Рассказывала, что её из Екатеринбурга спасли члены тайной монархической организации «Общество спасения царя и отечества».

Была послушницей в Варшавском женском монастыре шариток под надзором игуменьи Розалии Окенцкой, а затем в 1932—1934 — в закрытом монастыре сакраменток. Пыталась получить аудиенцию у югославского короля Александра, но была арестована и выслана из Белграда в Австрию. Оставшиеся Романовы обвинили её в самозванчестве. В 1939 после оккупации Польши оказалась во Львове, где её новым покровителем стал глава униатской церкви митрополит Андрей Шептицкий. Затем вернулась в Варшаву, жила в доме графини Собиньской, была завербована немецкой разведкой под псевдонимом «№ 3».

Прошла обучение в разведшколе, вела работу в польских кругах, информируя об антинемецких настроениях. С 1941 работала медсестрой в госпитале для военнопленных, продолжая информировать гестапо об антинацистских разговорах. В 1942 окончательно перебралась во Львов, где Шептицкий взял её под опеку, лично редактируя её «воспоминания». Жила в Соборе Святого Юра, с 1943 — в женском монастыре василианок в Подмихайловцах у игуменьи Моники Полянской под именем «сестры Таисии».

В 1943 по указанию Шептицкого настоятель монастыря редемптористов Ван де Мале, игумен Василь Величковский и парох Михайло Пылюх сфабриковали для неё документы: «Свидетельство о рождении» «Татьяны Романів» и «Выписку из метрики» «Татіяны Романов». Также было оформлено завещание, согласно которому «великая княжна» отказывала все своё имущество униатской церкви. Работала в монастырском госпитале, который после 1944 занимался нелегальным лечением бандеровцев. Стала связной УПА под кличкой «Марылька Высокая». Её дальнейшая судьба после немецкого поражения осталась неизвестной.
Лже-Марии
Всего самозваных Марий — 53. Наиболее известны:
«Бабушка Алина» — в 1954 году появилась в Южной Африке вместе с мужчиной по имени Фрэнк, бывшим на много лет её старше, за которого вышла замуж. После смерти Фрэнка вторым мужем стал грек по фамилии Карамидас. Строго говоря, никогда не называла себя Марией Николаевной, при том, что оговаривалась, что родом из России, и её высокопоставленная семья погибла. Историю о «бабушке Алине» обнародовал один из её соседей, помнивший её мальчиком — Луис Дюваль, в настоящее время ищущий доказательств своему предположению.

Алина Карамидас
Чеслава Шапска — появилась в Румынии в 1919 году, где вышла замуж за Николая Долгорукого. По её уверениям, спаслись все, кроме бывшего царя и слуг, действительно расстрелянных в доме Ипатьева. Объявляла «сёстрами» Марджу Боодтс (с которой действительно встречалась), Маргериту Линдсей и Анну Андерсон. Её недавно умерший сын — Николай Долгорукий до последнего времени претендовал на российскую корону.

Чеслава
Мария Марти — об этой самозванке известно исключительно мало. Умерла в Аргентине, причём о её «тождестве» с Марией Николаевной объявили дети — при том, что неизвестно, утверждала ли она что-нибудь сама. «Доказательством» полагают её почерк — якобы идентичный с почерком великой княжны. Ныне сторонники Марти имеют в Интернете собственный сайт на испанском и английском языке. Популярностью эта претендентка не пользуется.

Аверис Яковелли — появилась в одной из польских деревень 23 января 1919 года. Была опознана местными жителями как Анастасия Николаевна, позднее, в «легенду» была внесена поправка, и неизвестная названа Марией. Сама никогда не подтверждала и не опровергала своего тождества с великой княжной, однако, после её смерти, как уверяют немногочисленные приверженцы, удалось разыскать остатки дневника, из которых «можно извлечь доказательства» о её тождестве с Марией Николаевной.

Алисон Каброк — появилась в Японии в начале 1920-х годов, причём во всеуслышание объявила себя Марией Николаевной. Её заявление вызвало лишь насмешки и она была вынуждена покинуть страну. Умерла в Неаполе в 1976 году.

Розелла Дигойа

Лже-Алексеи
Всего самозваных Алексеев — 81. Наиболее известны:

Алексей Пуцято — появился несколько месяцев спустя, после расстрела царской семьи в сибирском селе Кош-Агач, после чего отправился в Омск, желая представиться непосредственно адмиралу Колчаку. По версии претендента, ему удалось выскочить из поезда, на котором царскую семью везли в ссылку и скрыться у «преданных людей». Первый претендент был откровенным мошенником, и вскоре был разоблачён Пьером Жильяром, учителем цесаревича, после чего вынужден был признаться в обмане.

Василий Филатов — этот претендент уверял, что уже после расстрела ему удалось выбраться из шахты и бежать с помощью братьев Стрекотиных — красноармейцев, тайно сочувствовавших семье бывшего царя. Сам претендент прилюдно ничего не заявлял, что было весьма понятно, так как скончался при Советской власти. Его дети и ныне активно отстаивают его тождество с цесаревичем и требуют возвращения себе «законной» фамилии.

Николай Чеботарев — об этом претенденте известно мало. О его тождестве с Алексеем Николаевичем заявил сын — Майкл Грей (на самом деле происходивший из семьи ирландского учителя — или, по его собственным заявлениям, усыновленный). В своей книге «Кровный родственник» (Blood Relative) он излагает версию о том, что царевич вместе с вдовствующей царицей Марией Федоровной в 1919 году сумел бежать из России на борту военного корабля Британских ВМС «HMS Marlborough» и позднее получил паспорт на имя Николай Чеботарев. Сам автор полагал себя незаконным сыном Алексея Николаевича и Марины, герцогини Кентской.
Эйно Таммет — претендент эстонского происхождения. По его версии, бежал во время перевозки тел в шахту, так как по заранее составленному секретному установлению, Юровский, стрелявший в цесаревича воспользовался холостыми зарядами. Был передан на воспитание в семью Веерманов, бывшую «в дальнем родстве» с некоторыми из придворных. Эмигрировал в Канаду. Его дети продолжают добиваться возвращения себе мифических царских вкладов и претендуют на российскую корону.

Филипп Семёнов — биография этого претендента известна с 1930 года, когда он жил под фамилией Ирин, которую затем сменил на «Семенов». Был женат четыре раза, работал бухгалтером в Самарканде, осуждён за хищения, и отбывал наказание в исправительной колонии Медвежьегорска (Карелия). Перенес два инсульта, доставлен в местную психиатрическую клинику с диагнозом «маниакально-депрессивный психоз», в клинике же признался в своем «царственном происхождении». По версии этого претендента, он был ранен и спасён затем каким-то преданным человеком, и затем увезён в Петербург тайными монархистами.
Николай Николаевич Дальский — по версии этого претендента, его под именем поварёнка Седнева — племянника царского повара, вывели из Ипатьевского дома с согласия Юровского. В дальнейшем спасённый мальчик был переправлен в Суздаль и отдан на воспитание в семью Объектовых, у которых недавно скончался сын Николай. Там же претендент «чудесно исцелился от гемофилии», получил фамилию Дальский (от Суз-Дальский) и стал офицером Красной армии.
Леонид Васильевич Князев — претендент, о чьих притязаниях уже после его смерти заявила дочь, продолжающая и поныне отстаивать свои интересы.
Джозеф Верес — претендент венгерского происхождения, брат Магдалены Верес — «чудесно спасшейся великой княжны Анастасии». Выдавал себя за представителя венгерского королевского дома, но дети, уже после смерти отца, сопоставив его рассказ с газетными публикациями о событиях в доме Ипатьева «поняли, о какой фамилии шла речь». По его версии, некие монахини с помощью монархистов сумели выкрасть раненых Анастасию и Алексея, когда расстрельная команда пьянствовала в соседнем помещении, и не без помощи Ватикана переправить их в Соединённые Штаты. Поддержкой претендент почти не пользуется.

Михал Голеневский — польский офицер-контрразведчик, перешёл на сторону Западного Блока, выдав своих нанимателей, за что был заочно приговорён в Польше к