Песочный человек главные герои. Эрнст гофман - песочный человек. Натанаэль - Лотару

В детстве мать Натаниэля укладывала его спать со словами: "Идет Песочный человек, я вижу." Не смотря на то, что она просто имела ввиду, что у него глаза сонные, как будто в них засыпан песок, Натаниэля пугало это выражение. Однажды он попросил Нэтти, старую женщину, которая заботилась о его младшей сестре, описать Песочного человека. Она сказала, что если дети не хотят спать, он приходит вынимает им глаза и кормит ими своих детей.

Каждый вечер Натаниэль слышал шаги Коппелиуса, садистского человека, который часто приходил к его отцу, они проводили химические эксперименты. Во время такого эксперимента происходит взрыв, и отец Натаниэля умирает, а Коппелиус исчезает. После чего, Натаниэль думает, что Коппелиус и есть Песочный человек.

Вскоре после этого, дальний родственник умирает, оставив двух детей-сирот по имени Клара и Лотар. Мать Натаниэля берет их к себе. Когда Натаниэль и Клара взрослеют обручаются.

В университете Натаниэль встречает Копполу. Он думает, что Коппола на самом деле тот же злой человек из его детства. Клара и Лотар пытаются убедить его в том, что это его детские заблуждения. Однако, он нападет на Клару когда она говорит, что его история - безумие.

Натаниэль возвращается в университет и знакомится с дочерью одного из своих профессоров, красивая, но странная девушка по имени Олимпия. Он так увлекается ею, что казалось бы, забывает о Коппелиусе, Копполе, и даже Кларе. Тем не менее, в один прекрасный день он слышит шум и видит, что профессор и Коппола, спорят о том, кто какую часть Олимпии придумал; Натаниэль понимает, что Олимпия была лишь куклой все это время.

Он возвращается домой, и, кажется, приходит в себя, но все кончается тем, что Натаниэль прыгает с парапета и разбивается на смерть, на глазах Коппелиуса, а Клара выходит замуж за другого и продолжает жить счастливо.

Картинка или рисунок Песочный человек

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

Краткое содержание Рыбаков Бронзовая птица
У усадьбы Графа Карагаева со временем построили пионерский лагерь. Миша Поляков должен руководить отрядом этого лагеря. Их цель повысить уровень грамотности в ближайшем селе. Среди пионерами и местными ребятами образовалась крепкая дружеская связь.
Краткое содержание Мопассан Жизнь
В семействе барона родилась дочь, её нарекли Жанна Ле Перюи. Получив строгое воспитание в монастыре, и покинув его после окончания, девушка окунулась с головой в новую жизнь.
Краткое содержание Шукшин Одни
Антип Калачиков и его жена Марфа прожили вместе 40 лет, родили 18 детей, из которых выжили и выросли 12. Антип всю жизнь работал шорником, изготавливал уздечки, сбруи, хомуты, седелки. Работал Антип прямо на дому, сидя справа от печки
Краткое содержание Квартеронка Рид
Эдвард был молодым и беззаботным англичанином. За шесть месяцев проживания в Орлеане он умудрился истратить все свое состояние. Денег у него осталось лишь, чтобы купить билет на пароход
Краткое содержание Бианки Лесные домишки
Бианки сочинял удивительные сказки для детей – о птицах и животных. Даже в этой маленькой сказке много интересных птиц с красивыми именами, здесь рассказывается об их домах и жизни. Главная героиня этой милой сказки – маленькая и быстрая Ласточка

Вы, верно, все теперь в ужасном беспокойстве, что я так долго-долго не писал. Матушка, конечно, сердится, а Клара, пожалуй, думает, что я провождаю жизнь свою в шумных удовольствиях и совсем позабыл прелестного моего ангела, чей облик столь глубоко запечатлен в моем уме и сердце. Но это несправедливо: всякий день и во всякий час я вспоминаю о вас, и в сладостных снах является мне приветливый образ милой моей Клерхен, и светлые глаза ее улыбаются мне так же пленительно, как это бывало, когда я приходил к вам. Ах, в силах ли был я писать вам в том душевном смятении, какое доселе расстраивало все мои мысли! Что-то ужасное вторглось в мою жизнь! Мрачное предчувствие страшной, грозящей мне участи стелется надо мною подобно черным теням облаков, которые не проницает ни один приветливый луч солнца. Но прежде надобно сказать тебе, что со мною случилось. Я знаю, что должен это сделать, но едва помыслю о том, во мне подымается безумный смех. Ах, любезный Лотар, как сумею я дать почувствовать тебе хоть отчасти, что случившееся со мной несколько дней тому назад и впрямь могло губительно возмутить мою жизнь! Когда бы ты был здесь, то увидел бы все сам; однако ж теперь ты, верно, почтешь меня за сумасбродного духовидца. Одним словом, то ужасное, что случилось со мною и произвело на меня смертоносное впечатление, от которого я тщетно силюсь избавиться, состояло просто-напросто в том, что несколько дней тому назад, именно 30 октября, в полдень, ко мне в комнату вошел продавец барометров и предложил мне свои товары. Я ничего не купил, да еще пригрозил сбросить его с лестницы, в ответ на что он незамедлительно удалился сам.

Ты догадываешься, что только совсем необыкновенные обстоятельства, оставившие глубокий след в моей жизни, могли придать важность сему приключению, так что особа злополучного старьевщика должна была оказать на меня действие столь губительное. И это так. Я собираю все свои силы, чтобы спокойно и терпеливо рассказать тебе кое-что из времен ранней моей юности, дабы подвижному твоему уму отчетливо и ясно прдставилось все в живых образах. Но едва хочу приступить к этому, как уже слышу твой смех и слова Клары: «Да ведь это сущее ребячество!» Смейтесь, прошу вас, смейтесь надо мною от всего сердца! Очень прошу вас! Но, боже милостивый, - волосы мои становятся дыбом, и мне кажется, что, умоляя вас смеяться надо мной, я нахожусь в таком же безумном отчаянии, в каком Франц Моор заклинал Даниеля. Но скорее к делу!

Кроме как во время обеда, я, братья мои и сестры редко видели днем нашего отца. Вероятно, он был очень занят своею должностью. После ужина, который, по старинному обыкновению, подавали уже в семь часов, мы все вместе с матушкой шли в отцовский кабинет и рассаживались за круглым столом. Отец курил табак и время от времени прихлебывал пиво из большого стакана. Часто рассказывал он нам различные диковинные истории, причем сам приходил в такой раж, что его трубка всегда погасала, и я должен был подносить к ней горящую бумагу и снова ее разжигать, что меня весьма забавляло. Нередко также давал он нам книжки с картинками, а сам, безмолвный и неподвижный, сидел в креслах, пуская вокруг себя такие густые облака дыма, что мы все словно плавали в тумане. В такие вечера мать бывала очень печальна и, едва пробьет девять часов, говорила: «Ну, дети! Теперь в постель! В постель! Песочный человек идет, я уже примечаю!» И правда, всякий раз я слышал, как тяжелые, мерные шаги громыхали по лестнице; верно, то был Песочный человек. Однажды это глухое топание и грохот особенно напугали меня; я спросил мать, когда она нас уводила: «Ах, маменька, кто ж этот злой Песочник, что всегда прогоняет нас от папы? Каков он с виду?» - «Дитя мое, нет никакого Песочника, - ответила мать, - когда я говорю, что идет Песочный человек, это лишь значит, что у вас слипаются веки и вы не можете раскрыть глаз, словно вам их запорошило песком». Ответ матери не успокоил меня, и в детском моем уме явственно возникла мысль, что матушка отрицает существование Песочного человека для того только, чтоб мы его не боялись, - я-то ведь всегда слышал, как он подымается по лестнице! Подстрекаемый любопытством и желая обстоятельно разузнать все о Песочном человеке и его отношении к детям, я спросил наконец старую нянюшку, пестовавшую мою младшую сестру, что это за человек такой, Песочник? «Эх, Танельхен, - сказала она, - да неужто ты еще не знаешь? Это такой злой человек, который приходит за детьми, когда они упрямятся и не хотят идти спать, он швыряет им в глаза пригоршню песку, так что они заливаются кровью и лезут на лоб, а потом кладет ребят в мешок и относит на луну, на прокорм своим детушкам, что сидят там в гнезде, а клювы-то у них кривые, как у сов, и они выклевывают глаза непослушным человеческим детям». И вот воображение мое представило мне страшный образ жестокого Песочника; вечером, как только загремят на лестнице шаги, я дрожал от тоски и ужаса. Мать ничего не могла добиться от меня, кроме прерываемых всхлипываниями криков: «Песочник! Песочник!» Опрометью убегал я в спальню, и всю ночь мучил меня ужасающий призрак Песочного человека. Я уже пришел в такие лета, что мог уразуметь, что с Песочным человеком и его гнездом на луне все обстоит не совсем так, как это насказала мне нянюшка; однако ж Песочный человек все еще оставался для меня страшным призраком, - ужас и трепет наполняли меня, когда я не только слышал, как он подымается по лестнице, но и с шумом раскрывает дверь в кабинет отца и входит туда. Иногда он подолгу пропадал. Но после того приходил несколько дней кряду. Так прошло немало лет, и все же я никак не мог свыкнуться с этим зловещим наваждением и в моей душе не меркнул образ жестокого Песочника. Короткое его обхождение с моим отцом все более и более занимало мое воображение; спросить об этом самого отца не дозволяла какая-то непреодолимая робость, но желание самому - самому исследовать эту тайну, увидеть баснословного Песочника, возрастало во мне год от году. Песочный человек увлек меня на стезю чудесного, необычайного, куда так легко совратить детскую душу. Ничто так не любил я, как Читать или слушать страшные истории о кобольдах, ведьмах, гномах и пр.; но над всеми властвовал Песочный человек, которого я беспрестанно рисовал повсюду, - на столах, шкафах, стенах, углем и мелом в самых странных и отвратительных обличьях. Когда мне минуло десять лет, мать, выпроводив меня из детской, отвела мне комнатушку в коридоре неподалеку от отцовского кабинета. Нас все еще торопливо отсылали спать, едва пробьет девять часов и в доме послышится приближение незнакомца. Из своей каморки я слышал, как он входил к отцу, и вскоре мне начинало казаться, что по дому разносится какой-то тонкий, странно пахнущий чад. Любопытство все сильнее распаляло меня и наконец придало мне решимость как-нибудь да повидать Песочного человека. Часто, как только уйдет мать, я прокрадывался из своей комнатушки в коридор. Но не мог ничего приметить, ибо, когда я достигал места, откуда мог увидеть Песочного человека, он уже затворял за собою дверь. Наконец, гонимый необоримым желанием, я решил спрятаться в отцовском кабинете и дождаться там Песочного человека.

Однажды вечером, по молчаливости отца и печальной задумчивости матери, я заключил, что должен прийти Песочный человек; а посему, сказавшись весьма усталым и не дожидаясь девяти часов, я оставил комнату и притаился в темном закоулке подле самой двери. Входная дверь заскрипела; в сенях и на лестнице послышались медленные, тяжелые шаги. Мать торопливо прошла мимо, уводя детей. Тихо-тихо растворил я дверь отцовской комнаты. Он сидел, по своему обыкновению, безмолвный и неподвижный, спиною ко входу; он меня не заметил, я проворно скользнул в комнату и укрылся за занавеску, которой был задернут открытый шкаф, где висело отцовское платье. Ближе - все ближе слышались шаги, - за дверьми кто-то странно кашлял, кряхтел и бормотал. Сердце мое билось от страха и ожидания. Вот шаги загромыхали подле самой двери, - подле самой двери. Кто-то сильно рванул ручку, дверь со скрипом растворилась! Крепясь изо всех сил, я осторожно высовываю голову вперед. Песочный человек стоит посреди комнаты прямо перед моим отцом, яркий свет свечей озаряет его лицо! Песочник, страшный Песочник - да это был старый адвокат Коппелиус, который частенько у нас обедал!

Эрнст Теодор Амадей Гофман

Ночные истории

Песочный человек

Натанаэль Лотару

Вы все, наверное, в большом беспокойстве от того, что я так ужасно долго не писал. Матушка, пожалуй, сердится, а Клара могла подумать, что я катаюсь здесь как сыр в масле, развлекаюсь и совсем позабыл ее ангельское личико, так глубоко запечатленное в моем уме и сердце. Но это совсем не так. Ежедневно и ежечасно вспоминаю я всех вас, и в сладких снах является мне приветливый образ моей милой Клэрхен и ясные глаза ее улыбаются мне так пленительно, как это бывало, когда я приходил к вам. Ах, разве я мог писать вам в том растерзанном, смятенном состоянии духа, которое до сих пор еще путает все мои мысли?! В жизнь мою вошло нечто ужасное! Смутное предчувствие грозящей мне страшной беды надвигается на меня, как черные тени облаков, сквозь которые не проникнет уже ни один приветливый солнечный луч. Но надо же наконец сказать тебе, что со мной случилось. Я знаю, что должен это сделать, но, думая об этом, тут же слышу, как внутри меня раздается безумный хохот.

Ах, дорогой мой Лотар! Что мне сделать, чтобы хоть отчасти заставить тебя почувствовать, что то, что случилось со мною несколько дней назад, действительно могло испортить мне жизнь? Если бы ты был здесь, ты бы сам это видел; но теперь ты, очевидно, сочтешь меня за помешанного духовидца. Говоря коротко, то ужасное, что со мной случилось и произвело на меня убийственное впечатление, от которого я напрасно стараюсь избавиться, состоит в том, что несколько дней назад, а именно 30 декабря в полночь ко мне в комнату пришел продавец барометров и предлагал мне свои товары. Я ничего не купил и пригрозил спустить его с лестницы, но он ушел сам.

Ты подозреваешь, что только совсем особые обстоятельства, глубоко повлиявшие на всю мою жизнь, могут придать смысл этому случаю и что особа какого-то несчастного торговца не могла так пагубно на меня воздействовать. Так оно и есть. Я собираю все свои силы, чтобы спокойно и терпеливо рассказать тебе многое из того, что случилось со мной в раннем детстве, желая, чтобы все это в самых ярких образах, ясно и точно предстало перед твоим живым умом. Но, собираясь начать, слышу, как ты смеешься, а Клара говорит: «Да ведь это просто ребячество!» Смейтесь, прошу вас, смейтесь надо мной от всего сердца! Я очень прошу вас! Но, Боже великий! Волосы становятся у меня дыбом, будто я умоляю вас надо мной смеяться в каком-то безумном отчаянии, как Франц Моор Даниэля. Но к делу!

Кроме обеденного времени, я и мои сестры мало видели отца в течение дня. Он был, вероятно, очень занят службой. После ужина, который по старинному обычаю подавался в семь часов, мы все вместе с матерью шли в его рабочий кабинет и садились за круглый стол. Отец курил табак и выпивал большой стакан пива. Он часто рассказывал нам разные удивительные истории и приходил при этом в такой азарт, что у него все время выпадала изо рта и гасла трубка, а я должен был снова и снова ее разжигать, поднося зажженную бумагу, и это меня необыкновенно забавляло. Часто, однако, он давал нам в руки книжки с картинками, а сам сидел в кресле молчаливый и неподвижный, распространяя вокруг себя такие густые облака дыма, что все мы будто плавали в тумане. В такие вечера мать бывала очень печальна и, как только пробьет девять часов, говорила: «Ну, дети! Спать! Спать! Я чувствую, что уже идет песочный человек!» И я действительно каждый раз слышал тяжелые, медленные шаги на лестнице; это, верно, и был песочный человек.

Однажды мне показались как-то особенно зловещими эти глухие шаги; я спросил матушку, которая вела нас спать: «Мама, кто же этот злой песочный человек, который всегда отрывает нас от папы? Как он выглядит?» - «Милое дитя, - отвечала матушка, - никакого песочного человека на самом деле нет. Когда я говорю, что идет песочный человек, это значит, что вы хотите спать и не можете хорошенько открыть глаза, словно их присыпало песком». Этот ответ не удовлетворил меня, в моем детском мозгу ясно сложилась мысль, что мать не сказала правды о песочном человеке только для того, чтобы мы его не боялись, - я ведь не раз слышал, как он поднимается по лестнице. Сгорая от любопытства и желая побольше узнать об этом песочном человеке и о том, как он относится к детям, я спросил наконец старую няню, которая смотрела за моей младшей сестрой: «Кто такой этот песочный человек?» - «Э, Танельхен, - отвечала она, - да неужто ты не знаешь? Это злой человек, который приходит к детям, когда они не хотят ложиться спать, и бросает им в глаза целые пригоршни песка, так что глаза заливаются кровью и вываливаются, а он складывает их в мешок и уносит на луну, чтобы кормить своих детей; а те сидят там в гнезде, и у них такие острые клювы, как у сов, чтобы клевать ими глаза непослушных детей».

В душе моей ужасными красками нарисовался образ страшного песочного человека; когда вечером раздавался шум на лестнице, я весь дрожал от страха. Мать ничего не могла от меня добиться, кроме судорожных всхлипываний: «Песочный человек! Песочный человек!» После этого я забивался в спальню, и почти всю ночь меня мучили ужасные видения песочного человека.

Я был уже достаточно большим для того, чтобы понять, что история о песочном человеке и гнезде на луне, которую рассказала мне няня, была не совсем правдоподобной, но песочный человек остался, для меня страшным призраком, и ужас охватывал меня, когда я слышал, как он не только поднимается по лестнице, но еще и бесцеремонно открывает дверь к моему отцу и входит в его комнату. Временами он долго не являлся, иногда же приходил часто. Так продолжалось много лет, а я все не мог свыкнуться с этим зловещим призраком, и образ страшного песочного человека не бледнел в моем воображении. Его отношения с моим отцом все более занимали мою фантазию. Спросить об этом отца я не смел - меня удерживала какая-то непреодолимая робость, но все же с годами во мне все более возрастало желание проникнуть в эту тайну и увидеть злополучного песочного человека. Песочный человек пробудил во мне мысли о чудесном и таинственном, которые и без того легко зарождаются в детской душе. Ничто я так не любил, как слушать и читать страшные истории о кобольдах, ведьмах, мальчике-с-пальчике и проч., но на первом месте все-таки пребывал песочный человек, которого я в самых жутких и отвратительных обличьях рисовал мелом и углем повсюду - на столах, шкафах и стенах.

Когда мне было десять лет, мать выселила меня из детской и поместила в маленькой комнатке, находившейся в коридоре неподалеку от комнаты отца. Мы все еще должны были быстро удаляться, как только пробьет девять часов и послышится приближение этого незнакомца. Я слышал из своей комнатки, как он входил к отцу, и вскоре после этого по дому распространялся тонкий, странно пахнущий дым. Вместе с любопытством возрастала также и моя храбрость: я непременно хотел как-нибудь познакомиться с песочным человеком. Часто, дождавшись, когда пройдет мать, я проскальзывал из своей комнатки в коридор, но ничего не мог расслышать, потому что песочный человек уже был за дверью, когда я достигал того места, откуда мог его видеть. Наконец, влекомый необоримым желанием, я решился спрятаться в кабинете моего отца и там дождаться песочного человека.

Романтизм – эпоха невероятного расширения человеческого сознания. Именно тогда человек верит, что может противостоять судьбе, управлять своими страстями, внимать голосу Провидения. Европейский романтизм берет своё начало в Германии, где переживает три периода: Йенский, Гейдельбергский и Берлинский. К последнему и более позднему из них относится творчество одного из самых ярких немецких писателей девятнадцатого столетия Э.-Т.-А. Гофмана. Более всего этот автор известен своими сказочными новеллами, одна из которых «Щелкунчик и Мышиный король» стала основой для либретто известного балета П.И. Чайковского. В произведениях Гофмана соединились оптимизм и пессимизм позднего романтизма, одухотворенность и механизация мира. Быть или казаться? Внимать реальности или поддаться иллюзиям? Погрязнуть в рутине или стремиться душой в высший мир? Такие вопросы ставит творец перед своими героями.

«Песочный человек» входит в один из двух томов сборника новелл, вышедшего в 1817 году, он называется «Ночные этюды». Почему именно ночные? Во-первых, возможно, потому, что в этих произведениях раскрывается мистическая, темная и тайная сторона человеческой души. Во-вторых, если обратиться к рукописям, то на страницах первой редакции «Песочного человека» можно увидеть помету «16 ноября 1815 года, час ночи». То есть это в прямом смысле ночное творение. Спустя неделю Гофман создает второй вариант новеллы и отправляет его в Берлин, издателю Георге Реймеру. В последней редакции имеются существенные изменения. Так, в окончательном варианте отсутствует эпизод, где Коппелиус дотрагивается до сестры Натанаэля, вследствие чего та теряет зрение и расстается с жизнью. Последний эпизод ранней редакции в корне отличается от окончательного варианта. Действие происходит так же на башне ратуши, но Коппелиус потребовал, чтобы Натанаэль толкнул Клару вниз, а затем последовал за ней.

О чем новелла?

Из предисловия в виде переписки Натанаэля с его возлюбленной Кларой и её братом мы узнаём, как возник Песочный человек. Одной из характерных черт сказок Гофмана является то, что любому, казалось бы, фантастическому явлению находится рациональное объяснение. Может быть, Песочный человек – это злобный алхимик Коппелиус, заставивший страдать главного героя и его семью, а может – это просто ощущение «песка в глазах», возникающее при переутомлении глаз перед сном.

Натанаэль покинул родной город ради занятий науками в Г. Здесь он встречает продавца барометров Копполу, в котором узнает того самого Коппелиуса – Песочного человека. После нескольких встреч с продавцом герой покупает у него маленькую подзорную трубку, через которую наблюдает за Олимпией, дочерью профессора физики Спаланцани. Студент знакомится с нею и её, как он полагает, отцом, проводит у них вечера. После долгих мучений и сомнений, увлечённый правильностью и безупречностью девушки, молодой человек влюбляется в неё и решает жениться на ней.

Полный восторженных чувств, придя в дом к её отцу с предложением руки и сердца, молодой человек видит ссору Спаланцани и Копполы, в результате которой механическую куклу Олимпию лишили глаз. Натанаэль не был готов к такому потрясению. После этого происшествия он очнулся в своем доме в окружении друзей и Клары. Здоровье бедного юноши восстанавливается, кажется, финал может быть счастливым. Однако же во время прогулки Натанаэль и Клара поднимаются на башню ратуши, где юноша вспоминает о карманной подзорной трубе. Взглянув в неё, он снова видит мертвые вращающиеся глаза Олимпии, старого Коппелиуса. Не выдержав этого испытания, он бросается вниз.

Главные герои и их характеристика

Главный герой произведения – Натанаэль, студент из небогатой семьи. Уже из его первых писем следует, что этот юноша с детства был весьма впечатлительным и восприимчивым. Он не согласен принимать мир простым и обыденным, каким он кажется многим. Гофман не без иронии изображает романтическую воодушевленность молодого человека. Воображая себе то, чего нет на самом деле, персонаж не смог отличить истинные чувства живого человека от однообразных действий механической куклы. Грёзы завладели им настолько, что даже, казалось бы, взглянув в глаза реальности, он не смог смириться с нею.
Возлюбленная Натанаэля Клара, добрая и рассудительная девушка. Ей чужды поэтические воззрения её друга, однако же он несправедливо обвинял девушку в непонимании и бесчувственности: только она была способна осознать, какую опасность представляет столь далеко зашедшая фантазия. Героине противопоставлен образ Олимпии – представительницы мира автоматов. Ей, если можно так сказать, всё человеческое было чуждо. Безупречная в каждом движении, в каждой ноте, неспособная возразить или сделать неловкий жест, она покорила сердце юноши. Но раскрывшаяся правда свела его с ума.
Самым спорным персонажем является Коппелиус. Если смотреть на действие новеллы глазами Натанаэля, то этот герой предстаёт перед нами в трёх ипостасях: адвокат Коппелиус, продавец Коппола и, конечно же, сам Песочный человек. Рассудив, подобно Кларе, мы сделаем вывод, что Коппола и Коппелиус — лишь совпадающие имена разных личностей, а Песочный человек остался в детских сказках.

В чем смысл?

Идея создания фантастической новеллы о заводной кукле и влюбившемся в неё юноше возникла у Гофмана не случайно. В 18-19 вв. в Европе были весьма популярны показы различных механизмов, например, автоматов Вокансона, имитировавших деятельность человека. Пораженный правдоподобностью таких изобретений, автор создаёт своего «Песочного человека.

Мотив автомата в сказке появляется еще до знакомства Натанаэля с Олимпией. «Ты бездушный, проклятый автомат!» — такой гневный упрек позволяет себе юноша в адрес Клары, когда та отказывается одобрить его стихи. Куклу же герой воспринимает как единственное существо, способное его понять. Так взаимопроникают два противопоставленных мира.

Другим сквозным мотивом «Песочного человека» являются глаза. Именно «светлые глаза» Клерхен вспоминает Натанаэль в своём письме к Лотару, на глаза же покушается Песочный человек, на них хотел посягнуть и Коппелиус, когда застал героя в отцовском кабинете. То, что в первую очередь отражает душу человека, привлекло внимание юноши в кукле Олимпии. Ему казалось, что её глаза «испускают влажное лунное сияние». Увидев их мертвыми, брошенными на пол, персонаж не смог примириться с тем, что его любовь — заводная кукла.

Романтизм в новелле

Вполне возможно представить себе существование сказок Гофмана вне контекста романтизма, но нельзя исключить влияние идей этой эпохи.

Философские рассуждения Канта и Гегеля о познаваемости быта и бытия развили у романтиков тенденцию полагать, что существует не один мир. Так родилась идея двоемирия, которую Гофман в «Песочном человеке» воплощает по-своему. Здесь сталкиваются не фантазийный небесный и бренный земной миры, как это можно встретить у ранних романтиков, а мир безупречных автоматов и людей, живых, чувствующих и способных ошибаться.

Другой неотъемлемой составляющей романтизма является образ поэта. Опять же, в рассматриваемой новелле это не герой, наделённый особой способностью слышать голос свыше, не проводник между людьми и небом, как это было у ранних романтиков, например, у Новалиса. Образ Натанаэля создан Гофманом с немалой долей иронии, а любой фантазии непонятого поэта можно найти рациональное объяснение.

«Песочный человек»

В “Песочном человеке” проблема социальных двойников поставлена намного острее. Заводная кукла Олимпия - это как раз скопление всех возможных штампов, нужных обществу для признания человека, и ничего больше. Обществу, оказывается, не нужна человеческая душа, не нужна индивидуальность, вполне достаточно механической куклы. И здесь эта проблема пересекается еще и с проблемой эгоизма - никому не нужны человеческие мнения и мысли - нужно, чтобы их выслушивали, чтобы признавали и соглашались, и этого досаточно.

Обратимся к работе Берковского: «Гофман любил подсмеиваться, какие удобства вносит в жизнь своей среды человек-автомат. Сразу же отпадает всяческая озабоченность по поводу ближнего, нет беспокойства о том, что ему надобно, что он думает, что чувствует...».

Главное действующее лицо - Натаниэль. Его подруга детства Клара.

Определенный треугольник - вокруг Натаниэля два женских образа. Клара - больше как друг, в ней духовная красота, очень преданно любит его, но она ему кажется, в некоторой степени, земной, слишком простой.Что лучше - польза без красоты или красота без пользы? Олимпия - типично гофмановский мотив куклы, а кукла - внешнее подобие живого, лишенное жизни. Любовь к кукле приводит к сумасшествию, самоубийству.

В новелле «Песочный человек» студент Натаниэль не мог не влюбиться в куклу по имени Олимпия, которую ему подсунул профессор Спалланцани, -- она только слушает, но сама ничего не говорит, не судит, не критикует; у Натаниэля великая уверенность, что она одобряет его произведения, которые он перед нею читает, что она восхищается ими.

Олимпия -- деревянная кукла, вдвинутая в общество живых людей, живущая тоже человеком среди них, самозванка, втируша. Принявшие втирушу, обольщенные ею несут возмездие - они заражаются сами ее деревянными качествами, глупеют, оболваниваются, как это и случилось с Натаниэлем. Впрочем, Натаниэль кончил безумием...” В Олимпии Натанаэль, как Нарцисс любуется лишь собой, в ней он любит свое отражение, за счет нее он удовлетворяет свои амбиции. И ему не важно, есть ли у куклы сердце.

Двойничество - и Клара, и Олимпия - двойники Натаниэля. Клара - живое, светлое, Олимпия - темное, иррациональное начало, тяготение к абсолютному совершенству.

Натанаэль тоже, как и Ансельм - романтик, один из тех, кому дано видеть другую реальность. Но его эгоизм и страх позволяют увидеть лишь дорогу вниз. Его романтизм обращен вовнутрь, а не вовне. Эта закрытость и не позволяет ему увидеть реальность.

Не дать темным силам места в своей душе - вот проблема, которая волнует Гофмана, и он все сильнее подозревает, что именно романтически-экзальтированное сознание этой слабости особенно подвержено.

Клара, простая и разумная девушка, пытается излечить Натанаэля по-своему: стоит ему начать читать ей свои стихи с их "сумрачным, скучным мистицизмом", как она сбивает его экзальтированность лукавым напоминанием, что у нее может убежать кофе. Но именно потому она ему и не указ.

А вот заводная кукла Олимпия, умеющая томно вздыхать и при слушанииего стихов периодически испускающая "Ах!", оказывается Натанаэлю предпочтительней, представляется ему "родственной душой", и он влюбляется в нее, не видя, не понимая, что это всего лишь хитроумный механизм, автомат.

Интересен гофмановский прием в “Песочном человеке” - Клару Натанаэль обзывает “...бездушный, проклятый автомат”, а в Олимпии признает высочайшую гармоничную душу. В этой подмене видится жесточайшая ирония - эгоизм Натанаэля не знает границ, он любит только себя и готов принять в свой мир лишь свои отражения.

Олимпия - воплощенная насмешка над обществом. И эта издевка была рассчитана именно на пробуждение совести у людей “благочестивого общества”. Даже по тексту видно, что у Гофмана была явная надежда хоть на какую-то положительную реакцию, правда слабая.

Один из главных символов, что шествует через все повествование - это “глаза”. Мрачный Коппелиус еще в детстве пытается лишить глаз маленького Натанаэля, Песочный человек засыпает песком глаза непослушных детей, продавец барометров Коппола (двойник Коппелиуса, выражение одной и той же темной силы) пытается продать Натанаэлю глаза и продает подзорную трубу, пустые глаза Олимпии, потом кровавые глаза куклы, которые Спаланцани бросает в грудь Натанаэлю и т.д. и т.п. За этим мотивом скрывается много смыслов, но главный из них таков: глаза - это символ духовного видения, истинного зрения. Тот, кто обладает “настоящими глазами” и живым взором способен видеть мир и воспринимать его истинную красоту. Но тот, кто лишен глаз или заменил их искусственными, тот обречен видеть мир искаженным, испорченным. А поскольку глаза - это окна души, то и в душе происходят соответствующие изменения.

Поддавшись темным силам, Натанаэль соглашается поменять “глаза” - он покупает у Копполы подзорную трубу. “Механическое ужасает, когда нам прямо показано живое, вытесненное механическим, когда налицо все претензии механического, вся его злость и обман. Старый оптик-шарлатан Коппола-Коппелиус достает из кармана лорнеты, очки и выкладывает их перед собой. Он достает еще и еще очки, весь стол занят ими, из-под очков сверкают и горят настоящие живые очи, тысячи очей; взгляд их судорожный, воспламененный, красные, как кровь, лучи пронзают Натаниэля. В этом эпизоде смысловой центр новеллы о песочном человеке -- подмена механическим искусством живого и самобытного, узурпация, производимая механическим.А сделал он это в силу своего эгоизма, он и раньше не желал видеть дальше собственного носа, как мы замечаем это уже в его письмах. Он желает признавать лишь собственное видение и ничье другое, поэтому он изначально готов сменить истинное видение и ступить на темный путь. Когда он совершает свой выбор, в его комнате послышался леденящий предсмертный вздох - этот вздох означал духовную гибель Натанаэля. Он сохраняет способность видеть мир сокрытый, но лишь его темную часть, обитель ужаса, обмана и лжи.

Однако милосердная судьба дает Натанаэлю шанс - после ужасных событий Клара спасает его, он сам зовет ее ангелом, что вывел его на светлую стезю. Но не удерживается... Когда они с Кларой поднимаются на ратушу чтобы обозреть красоты природы, он смотрит в проклятую подзорную трубу - тут сумасшествие окончательно поглощает его. Он уже не может смотреть на мир открыто, раз спустившись в бездны ужаса, он уже не в силах вернуться оттуда.

Вся новелла - это зашифрованный символами путь души к деградации. Ключом к темному пути является эгоизм, сопутствуют ему безверие и сомнения. И заслуженной наградой является сумасшествие и самоубийство, как один из главных грехов.

«Крошка Цахес»

Сказка "Крошка Цахес, по прозванию Циннобер" (1818) открывает перед нами бесконечные горизонты художественной антропологии Гофмана. В сказке ярко прослеживается двоемирие Гофмана в восприятии действительности, что опять нашло отражение в двуплановости композиции новеллы, в характерах персонажей и в их расстановке.

Человек таит в себе такие возможности, о которых он порой и не подозревает, и нужна какая-то сила и, может быть, обстоятельства, чтобы пробудить в нем осознание своих способностей. Создавая сказочный мир, Гофман словно помещает человека в особую среду, в которой обнажаются в нем не только контрастные лики Добра и Зла, но едва уловимые переходы от одного к другому. И в сказке Гофман, с одной стороны, в масках и через маски Добра и Зла оживляет полярные начала в человеке, но с другой - развитие повествования снимает эту четко обозначенную в начале сказки поляризацию. Автор заканчивает свой рассказ о злоключениях Цахеса "радостным концом": Бальтазар и Кандида зажили в "счастливом супружестве".

Сюжет повести начинается с контраста: прекрасная фея Розабельвельде наклоняется над корзиной с маленьким уродцем -- крошкой Цахесом. Рядом с корзиной спит мать этого «крохотного оборотня»: она устала нести тяжёлую корзину и сетовать на свою несчастную судьбу. Завязка повести не только контрастна, но и иронична: сколько всяких неприятностей случится оттого, что сжалилась тогда красавица фея над безобразным ребёнком -- и одарила крошку Цахеса волшебным даром золотых волосков.

Вскоре её чары начнут воздействовать на жителей «просвещённого» княжества. И вот каким образом: если поблизости от уродливого малыша окажется какой-нибудь красавец, то все вдруг начнут восхищаться красотой Крошки Цахеса, если рядом с ним кто-то будет читать свои стихи, то аплодировать станут Цинноберу. Скрипач отыграет концерт -- все подумают: это Цахес. Студент с блеском сдаст экзамен -- вся слава достанется Цахесу. Чужие заслуги перейдут ему. И, наоборот, его нелепые ужимки и невнятное бормотанье перейдут другим. Золотые волоски «крохотного оборотня» будут присваивать, отчуждать лучшие свойства и достижения окружающих.

Не удивительно, что вскоре Циннобер делает блестящую карьеру при дворе князя Барзануфа, наследника Пафнутия. Что Цахес ни промямлит -- князь и свита восхищаются: новый чин Цахесу, орден Цахесу. Так он дорастает до министра иностранных дел, всесильного временщика. Чем выше поднимается маленький уродец по общественной лестнице, тем яснее гротескная игра феи. Если подобные нелепости происходят в разумно устроенном обществе, просвещённом государстве, то чего стоит разум, просвещение, общество, государство? Цахесу присваивают всё новые и новые чины -- так не бессмыслица ли эти чины? Цахесу дают ордена -- так чем они лучше детских игрушек? Проделав коварный фокус с Циннобером, притесняемая и изгоняемая фантазия в лице феи весело мстит угнетающим её здравому смыслу и трезвому рассудку. Она бьёт их парадоксом, уличает в несостоятельности, ставит диагноз: здравый смысл -- бессмыслен, рассудок -- безрассуден.

А почему волоски Циннобера -- непременно золотые? В этой детали сказывается гротескная метонимия.

Чары Крошки Цахеса начинают действовать, когда он оказывается напротив монетного двора: золотые волоски метонимически подразумевают власть денег. Одарив уродца золотыми волосками, лукавая фея метит в больное место «разумной» цивилизации -- её одержимость золотом, манию накопительства и расточительства. Безумная магия золота уже такова, что в оборот поступают, присваиваются и отчуждаются природные свойства, таланты, души.

Однако кому-то нужно же развеять чары и свергнуть злого карлика. Этой чести волшебник Проспер Альпанус удостаивает мечтательного студента Бальтасара. Почему именно его? Потому что ему внятна музыка природы, музыка жизни.

«Двуплановость новеллы раскрывается в противопоставлении мира поэтической мечты, сказочной страны Джиннистан, миру реальной повседневности, тому княжеству князя Барсануфа, в котором происходит действие новеллы. Двойственное существование ведут здесь некоторые персонажи и вещи, поскольку они совмещают свое сказочное волшебное бытие с существованием в реальном мире. Фея Розабельверде, она же канонисса приюта для благородных девиц Розеншен, покровительствует маленькому отвратительному Цахесу, наградив его тремя волшебными золотыми волосками.

В таком же двойственном качестве, как и фея Розабельверде, она же канонисса Розеншен, выступает и добрый волшебник Альпанус, окружающий себя различными сказочными чудесами, которые хорошо видит поэт и мечтатель студент Балтазар. В своей обыденной ипостаси, только и доступной для филистеров и трезвомыслящих рационалистов, Альпанус всего лишь доктор, склонный, правда, к весьма затейливым причудам.

Сказка Гофмана, таким образом, поведала нам в меньшей степени о "деяниях" полярных по своей сути героев, а в большей степени о разнообразии, многоликости человека. Гофман, как аналитик, показал читателю в преувеличенном виде состояния человека, их персонифицированное раздельное существование. Однако вся сказка - это художественное исследование человека вообще и его сознания.

«Житейские воззрения Кота Мурра»

Роман «Житейские воззрения кота Мурра» собрал воедино весь творческий опыт Гофмана, здесь налицо все темы его предшествующих произведений.

Если новелла «Крошка Цахес» уже отмечена явным смещением акцентов с мира фантастического на мир реальный, то в еще большей степени эта тенденция сказалась в романе «Житейские воззрения Кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах» (1819- 1821).

Дуализм мировоззрения Гофмана остается и даже углубляется в романе. Но выражается он не через противопоставление мира сказочного и мира действительного, а через раскрытие реальных конфликтов последнего, через генеральную тему творчества писателя - конфликт художника с действительностью. Мир волшебной фантастики совершенно исчезает со страниц романа, за исключением некоторых второстепенных деталей, связанных с образом мейстера Абрагама, и все внимание автора сосредоточивается на мире реальном, на конфликтах, происходящих в современной ему Германии, причем их художественное осмысление освобождается от сказочно-фантастической оболочки. Это не значит, однако, что Гофман становится реалистом, стоящим на позиции детерминированности характеров и развития сюжета. Принцип романтической условности, привнесенности конфликта извне по-прежнему определяет эти основные компоненты. К тому же он усиливается и рядом других деталей: это и история мейстера Абрагама и «невидимой девушки» Кьяры с налетом романтической таинственности, и линия принца Гектора - монаха Киприяна - Анджелы - аббата Хризостома с необычайными приключениями, зловещими убийствами, роковыми узнаваниями, как бы перемещенная сюда из романа «Эликсир дьявола».

Композиция романа, основанная на принципе двуплановости, противопоставлении двух антитетических начал, которые в своем развитии искусно совмещаются писателем в единую линию повествования. Чисто формальный прием становится основным идейно-художественным принципом воплощения авторской идеи, философского осмысления морально-этических и социальных категорий. Автобиографическое повествование некоего ученого кота Мурра перемежается отрывками из жизнеописания композитора Иоганнеса Крейслера. Уже в совмещении этих двух идейно-сюжетных планов не только механическим их соединением в одной книге, но и той сюжетной деталью, что хозяин кота Мурра мейстер Абрагам - одно из главных действующих лиц в жизнеописании Крейслера, заложен глубокий иронический пародийный смысл. Драматической судьбе подлинного художника, музыканта, терзающегося в атмосфере мелких интриг, в окружении высокорожденных ничтожеств химерического княжества Зигхартсвейлер, противопоставлено бытие «просвещенного» филистера Мурра. Причем такое противопоставление дается и в одновременном сопоставлении, ибо Мурр - это не только антипод Крейслера.

Нужно очень четко представлять себе особенности структуры этого романа, подчеркиваемые самой его композицией. Структура эта необычна для Гофмана. Внешне может показаться, что жизнеописание Мурра и биография Крейслера - это повторение гофмановского разделения мира на две части: художников и филистеров. Но все обстоит сложнее. Двуплановая структура уже есть в самой биографии Крейслера (Крейслер и двор Иринея). Новое здесь - именно линия Мурра (вторая структура надстроена над первой). Здесь кот пытается предстать перед читателем энтузиастом, мечтателем. Вот эту мысль очень важно понять, потому что обычно студенты на экзамене, наскоро перелистав роман, упорно твердят о том, что Мурр - филистер, и точка. На самом деле жизнеописание Мурра - это пародийное зеркало прежней гофмановской романтической структуры. И обе части существуют только во взаимодействии. Без Мурра это была бы еще одна типично гофмановская повесть, без Крейслера - замечательный образец очень распространенной в мировой литературе сатирической, саморазоблачительной иронии (что-то вроде «Премудрого пескаря» Салтыкова-Щедрина). Но Гофман сталкивает здесь пародию с высоким романтическим стилем, что придает его иронии совершенно убийственный характер. Мурр - это как бы квинтэссенция филистерства. Он мнит себя выдающейся личностью, ученым, поэтом, философом, а потому летопись своей жизни он ведет «в назидание подающей надежды кошачьей молодежи». Но в действительности Мурр являет собой образец того «гармонического пошляка» , который был так ненавистен романтикам.

Весь кошачье-собачий мир в романе - сатирическая пародия на сословное общество немецких государств: на «просвещенное» филистерское бюргерство, на студенческие союзы - буршеншафты, на полицию (дворовый пес Ахиллес), на чиновное дворянство (шпицы), на высшую аристократию (пудель Скарамуш, салон левретки Бадины).

Но еще более острой становится сатира Гофмана, когда объектом ее он избирает дворянство, посягая на высшие его слои и на те государственно-политические институты, которые связаны с этим классом. Покинув герцогскую резиденцию, где он был придворным капельмейстером, Крейслер попадает к князю Иринею, к его воображаемому двору. Дело в том, что когда-то князь «действительно правил живописным владеньицем близ Зигхартсвейлера. С бельведера своего дворца он мог при помощи подзорной трубы обозревать все свое государство от края до края... В любую минуту ему легко было проверить, уродилась ли пшеница у Петра в отдаленнейшем уголке страны, и с таким же успехом посмотреть, сколь заботливо обработали свои виноградники Ганс и Кунц». Наполеоновские войны лишили князя Иринея его владений: он «выронил свое игрушечное государство из кармана во время небольшого променада в соседнюю страну». Но князь Ириней решил сохранить свой маленький двор, «превратив жизнь в сладкий сон, в котором пребывал он сам и его свита», а добродушные бюргеры делали вид, что фальшивый блеск этого призрачного двора приносит им славу и почет.

Князь Ириней в своем духовном убожестве не является для Гофмана исключительным представителем; своего класса. Весь княжеский дом, начиная с сиятельного папаши Иринея,- люди скудоумные, ущербные. И что особенно важно в глазах Гофмана, высокопоставленное дворянство в неменьшей степени, чем просвещенные филистеры из бюргерского сословия, безнадежно далеко от искусства: «Вполне может статься, что любовь великих мира сего к искусствам и наукам есть лишь неотъемлемая часть придворной жизни. Положение обязывает иметь картины и слушать музыку».

В расстановке персонажей сохраняется характерная для двуплановости Гофмана схема противопоставления мира поэтического и мира будничной прозы. Главный персонаж романа - Иоганнес Крейслер. В творчестве писателя он является наиболее полным воплощением образа художника, «странствующего энтузиаста». Не случайно Крейслеру в романе Гофман придает многие автобиографические черты. Крейслер, мейстер Абрагам и дочь советницы Бенцон Юлия составляют в произведении группу «истинных музыкантов», противостоящих двору князя Иринея.

Хотя роман не завершен, читателю становится ясной безвыходность и трагизм судьбы капельмейстера, в образе которого Гофман отразил непримиримый конфликт подлинного художника с существующим общественным укладом.